Пути и судьбы - страница 9

А та молчала. От усталости и холода она не могла даже говорить. Подивившись, как это горожанка не замерзла где-нибудь в дороге, Кланя велела нам наколоть дров и растопить все три печки. Когда мы пришли с дровами, сторожиха вся так и сияла.

— Бачите, хлопчики, це — ваша новая учителька.

Сторожиха Кланя радовалась, что наконец-то мы будем по-настоящему учиться. А сами мы не слишком радовались. Кое-кто даже, наоборот, был явно недоволен. Да, мы привыкли уже учиться кое-как. Учителя менялись чуть не каждый месяц. Пришлют какого-нибудь парня, а его сейчас же заберут на фронт. Да и девчата подолгу не задерживались, потому что их в то время тоже брали на войну.

Под конец прислали какого-то тихонького старичка, но он оказался горьким пьяницей. В школе было три класса. Старичок делил нас на старших, средних и младших. Но мы все были почти одного возраста и почти все учились очень плохо. В нашей школе старичок работал временно, до нового учителя. И потому он не обременял науками ни нас, ни самого себя. Он имел привычку засыпать среди уроков и громко всхрапывать. Мы презирали его за это еще больше, чем за пристрастие к спиртному, и называли Храпуном. В классе между партами мы играли в войну, гоняли деревянный шар, а старичок охотно соглашался быть нашим судьей. Мы гоняли шар до тех пор, пока сторожиха Кланя не выгоняла нас вместе с нашим учителем.

В тот день старичок в школу не явился — загулял. Мы уже досыта наигрались в свой хоккей и стали было расходиться, но тут как раз объявилась новая учительница.

На другой день мы, как и прежде, явились в школу без учебников. Мы думали, что погоняем немножко шарик — и по домам. Но до чего же все мы удивились, когда в дверях нас встретила уже знакомая учительница.

— Быстренько несите свои книги, — сказала она. — Ученье — тот же фронт, а на фронте, сами понимаете, не может быть легко.

Когда мы принесли сумки и расселись по местам, она заставила нас снять шапки и раздеться. В классе было холодновато, и мы посматривали на учительницу недружелюбно: что, мол, она еще придумает?

— Встаньте, дети! — сказала она негромко и как будто бы не строго и в то же время так требовательно, что мы встали все до одного. — Так. Очень хорошо. Теперь садитесь и запомните раз и навсегда, что сидеть в пальто и шапках в помещении не принято, а учителя всегда приветствуют вставанием.

Но мы стояли, оцепенев. Мы стояли и глядели на нашу новую учительницу. Таких у нас еще никогда не было. На ней был черный шерстяной жакет, лаковые туфли, белый воротничок и галстук. Особенно странным казался галстук. У нас не носили галстуков даже мужчины. И еще казалось странным, что в ее волнистых темных волосах как будто снег остался.

— Итак, ребята, начнем учиться, — сказала она, когда мы, наконец, сели. — Но прежде давайте познакомимся. Я приехала к вам из Ленинграда.

— Из Ленинграда — это здорово! — загомонили мы. — Расскажите нам про Ленинград.

— Ну что же, придется рассказать, — согласилась учительница. — Только сначала вы мне расскажите, что знаете про город Ленина.

— Там царя свергли, — сказала Любочка Матюшина.

— А еще там есть озеро Разлив, за которым скрывался Ленин от белых гадов! — крикнул Пашка Сомов. — А еще там стрелял по Зимнему дворцу крейсер «Аврора».

— Правильно, — сказала учительница, — Ленинград очень верно называют колыбелью русской революции…

— А вот Санькина бабушка, — покосившись на меня, сказала Любочка Матюшина, — совсем неверно называет — Питером…

Мне хотелось дать этой болтушке Любке щелкана. Вечно сунется, где ее совсем не просят. Но вместо этого я виновато засопел. Я и сам все время спорил с бабушкой, что никакой не Питер, а Ленинград. Но раз не сумел ей доказать, не переубедил ее — сиди теперь, красней да ссылайся на бабкину отсталость. Но краснеть мне пришлось не долго.

— А, между прочим, Сашина бабушка тоже права, — сказала учительница и улыбнулась мне подбадривающе. — В старину Ленинград и в самом деле называли Питером или Петербургом. Город этот был воздвигнут по приказу Петра Великого и назван в его честь.

— А как же он Ленинградом сделался? — опять спросила Любочка.