Пять фараонов двадцатого века - страница 60

«К шести часам вечера Дворец начали покидать защитники. К полуночи остались лишь женский батальон и горстка юнкеров — можно было начинать. Из Петропавловской крепости и с крейсера «Аврора» ударили холостые выстрелы. Их услышал весь город. Затем раздался боевой выстрел из орудия у арки Главного Штаба. Карниз дворца был пробит. После выстрелов начался штурм дворца… В 1.50 ночи (уже 26 октябра) дворец был взят.»[275]

Утро 26 октября было потом увековечено строчками большевистского поэта Маяковского, которые должны были заучивать все школьники в СССР:

На выборах в парламент в 1919 году Муссолини получил только четыре тысячи голосов. Два года спустя их число подскочило до 178 тысяч. По всей стране движение фашистов набирало силу, они завоевали 35 депутатских мандатов. Что же могло произвести эту радикальную перемену в раскладе политических сил?

Немаловажную роль сыграл раскол, произошедший в лагере «красных»: весной на конгрессе в городе Ливорно коммунисты отделились от социалистов.[276]

Другой фактор: потоком шли известния из России о страшном голоде и разрухе, которые наступили после победы большевиков в гражданской войне.

Третий толчок был тоже связан с событиями русской революции: на примере Октябрьского переворота в Петрограде итальянские фашисты увидели, что для захвата индустриального города нет нужды карабкаться на каменные стены и идти на штурм; достаточно оккупировать ключевые жизненные центры: почту, телеграф, вокзалы, мосты, электростанцию, водоснабжение.

Уже Габриэль Аннунцио использовал эту тактику при атаке на Фиуме. В Италии серия похожих захватов началась с Равенны: три тысячи фашистов под командой Итало Балбо в сентябре 1921 года, проделав шестидесятимильный марш по берегу Адриатического моря, овладели городом и портом без сопротивления. В мае 1922 года армия из 63 тысяч фашистов вошла в Феррару. Три недели спустя настала очередь Болоньи — в неё вошёл отряд из двадцати тысяч, разбил военный лагерь на улицах, площадях, между древних колонн.[277]

Главным оружием социалистов в политической борьбе была организация демонстраций и забастовок. Отряды фашистов взяли на себя задачу подавления забастовок, что было не по силам полиции либерального государства. Запугиванием и прямым насилием они разгоняли забастовочные пикеты, охраняли штрейхбрейкеров, часто сами заполняли рабочие места, оставленные стачечниками. Так, они заступили на места машинистов и кондукторов, когда забастовали железные дороги, и развозили пассажиров, соблюдая расписание и не беря платы за проезд.[278]

То же самое происходило и в сельской местности. Когда пастухи потребовали повышения заработнокй платы, семьдесят фашистов оседлали коней, превратились в ковбоев и перегнали стадо коров на те фермы, где нашлись охотники доить их. В долине реки По землевладельцев заставляли нанимать только тех крестьян, которые вступили в фашистскую партию и приветствовали друг друга поднятой рукой.[279]

Всё это, конечно, не могло происходить без кровопролитных столкновений. В марте 1921 года в Миланском театре «Диана» была взорвана бомба — 20 человек погибших, 50 раненых. В 1922 году в районах Таранто и Мерано было сожжено больше ста местных штаб-квартир социалистов. Также было разгромлено и подожжено здание газеты «Аванти» в Милане.[280] Стрельба на ночных улицах становилась обычным явлением, люди боялись выходить из дома.

Хотя Муссолини оставался бессменным лидером фашистского движения, это отнюдь не означало, что он имел абсолютный контроль над своими сторонниками. Например, в августе 1921 года он неожиданно подписал акт о примирении с социалистами, надеясь войти в коалиционное правительство вместе с ними. Поддаваясь своей страсти к риторическим эффектам, он заявил: «Если фашизм не пойдёт за мной в сотрудничестве с социалистами, тогда никто не заставит меня идти за фашизмом». Но радикальные лидеры фашистских группировок на севере — Итало Балбо, Дино Гранди, Роберто Фариначчи — решительно отказались следовать примеру вождя. И два месяца спустя политика компромиссов была отвергнута, и дуче снова громогласно призывал к государственному перевороту, который покончит с парламентом и либеральным государством.