Пятая жизнь. Предварительные итоги в вопросах и ответах - страница 22

Вернер и Маргарет Мюллер. Кельн, июнь 2005

Вернера Мюллера я знал как одного из авторов замечательного сборника «Гражданское мужество» [18] о немецких полицейских, солдатах и даже эсесовцах, спасавших евреев в годы войны. Но то, что Мюллер живет в Кельне, было для меня новостью.

Получив от Владимира телефон Мюллеров, я в тот же вечер договорился о встрече, и на следующее утро мы уже беседовали с гостеприимными хозяевами в уютном садике при их городской квартире.

Я помню эти кадры. Пара Вернер и Маргарет выглядят замечательно, интеллигентные, дружелюбные и даже немного застенчивые.

Удостоверение личности, выданное Фишлу Рабинову на имя Петра Рабцевича

Беседа с супругами Мюллер определила одну из важных сюжетных линий фильма. В упомянутой мною книге Вернер Мюллер рассказывает о немецком офицере Гюнтере Крюлле, спасшем узника пинского гетто Фишла Рабинова. Крюлл выписал ему новые документы на имя Петра Рабцевича. прятал его в своей квартире, а потом помог устроиться в Киеве.

Этот случай подробно описывается в фильме, поэтому не буду его пересказывать.

Вернер Мюллер рассказал нам. как он впервые встретился с Петром Рабцевичем. приехавшим в Германию на экскурсию из Киева, и как тот умолял найти следы его спасителя. После этой встречи историк занялся поисками Крюлла, и эти поиски оказались успешными. Они подробно описаны в книге Вернера Мюллера «Вырванный из огня»[19], которую автор любезно мне подарил.

Когда рассказ о спасении Рабцевича подходил к концу, Мюллер неожиданно достал мобильный телефон и предложил: «Хотите поговорить с самим Петром?».

Да, это напоминает интригу голливудского фильма.

Мы были поражены. Такое развитие сюжета заранее невозможно было спланировать. После Германии наша съемочная группа отправилась в Киев, и кадры воспоминаний Петра Рабцевпча о своем спасителе — как он его назвал, «друге, брате, отце», — стали, на мой взгляд, одними из сильнейших в фильме.

Петр Рабцевич с семьей. Киев (фото из семейного архива Рабцевичей)

Евгений Беркович. Вернер Мюллер. Кельн, июнь 2005

Да. этот отрывок все время стоит перед глазами. Думаю, не только у меня. Но все-таки главная часть снималась в Берлине?

В Берлине можно было бы снять не один фильм о судьбах немецких евреев, ведь там всегда проживала большая часть еврейского населения страны.

Здание еврейского музея в Берлине

Памятник «Опавшие листья», фрагмент

О важнейшем для фильма интервью с профессором Бенцем я уже говорил. Мы дважды приезжали в Центр по изучению антисемитизма, расположенный в здании Технического университета Берлина, и сняли там немало интересных документов, показанных потом в фильме.

В Берлине, насколько я знаю, есть и специальный Еврейский музей, равного которому нет ни в одном другом немецком городе?

Руководителя пресс-центра музея Эва Зёндерман выделила нам специального гида-экскурсовода, с его помощью нам удалось сделать несколько кадров, определивших эмоциональный рисунок фильма.

Само здание музея, построенное по проекту знаменитого архитектора Даниэля Либескинда, создает ощущение трагедии, разлома, но одновременно внушает мысль о надежде. Особенно это проявилось в необычном памятнике «Опавшие листья»: глубокий колодец-расщелина, дно которого покрыто металлическими листьями с человеческими ликами. Мрак под ногами и свет над головой, свет надежды.

Оператор фильма Виктор Ёркин

Да, фильм начинается с этих металлических листьев, появляется ощущение тревоги и трагедии. Снято неожиданно и профессионально, работа прекрасного оператора! А новый гигантский Мемориал у Бранденбургских ворот в фильм не вошел. Вам не понравилась его необычная архитектура?

Мы снимали и Мемориал погибшим евреям, но в отведенные фильму 26 минут эти кадры не вошли.

Что касается архитектуры мемориала, то я читал и слышал много отрицательных отзывов, но мне самому решение американского архитектора Петера Эйсенмана понравилось. Создается необходимое ощущение масштаба трагедии. Об истории создания мемориала я писал в давней заметке «История памятника как памятник истории»[20]. Уже тогда история памятника насчитывала 10 лет. Потом потребовалось еще семь лет. пока мемориал был открыт для посетителей. Скоро без него нельзя будет представить центр Берлина.