Ради любви и чести - страница 10
сквозь тяжелые ветви над головой, только увеличивали темные тени в густой
листве.
– Все, что я могу сказать – это скатертью дорога.
Я подняла клетку Стефана и поставила ее обратно в экипаж. Затем
подняла резной сундук из акации. Бабушка смотрела на меня так, словно
хотела дать мне подзатыльник. К счастью, охранник и кучер были из числа
наших самых доверенных людей и поэтому знали о моей проблеме. Наши
горничные тоже. Их не пугал вид этих отметин.
– Сабина, – сердито начала бабушка. – О чем, ради всего святого, ты
думала?
– Я спасла наши жизни. – Я стерла грязь с сундучка.
– Ты только что подвергла свою жизнь опасности.
– Не надо так драматизировать.
– Я не из тех, кто драматизирует.
Я улыбнулась:
– А я была хороша, вы не находите? У меня есть актерский талант.
Возможно, мне стоит подумать о том, чтобы присоединиться к бродячей
труппе актеров.
– Это не смешно, Сабина. – Губы бабушки сложились в сотню
глубоких линий. – А что, если они расскажут другим о том, что видели?
Я продолжала тереть шкатулку, осторожно вычищая грязь из резных
углублений:
– Это бандиты. Если они признаются, что видели меня, то обвинят себя
в своих преступлениях.
Бабушка осторожно прошла по грязи и остановилась передо мной. С
минуту она молчала. Затем протянула мне перчатку, которую я сбросила,
теперь уже грязную. Гнев исчез с ее лица и сменился глубокой, бесконечной
печалью, печалью, от которой всегда болело мое сердце.
Я была недостаточно хороша для своих родителей. Мой недостаток
всегда разочаровывал их. И я знала, что бабушка тоже разочарована. Я
ждала, что она продолжит свои упреки, понимая, что заслужила каждое
слово. Не было ничего смешного в том, чтобы прослыть ведьмой. Меня
могут затравить. Меня могут публично унизить. Или даже еще хуже. До сих
пор только несколько доверенных слуг, вроде тех, что сопровождали нас, знали о моих пятнах. Именно поэтому бабушка и хотела сохранить это в
тайне. По понятным причинам, я тоже хотела этого. Но я не смогла стоять в
стороне и смотреть, как этот бандит убивает дорогую для меня маленькую
птичку.
– Обещай мне одну вещь, – тихо сказала бабушка.
– Что угодно.
– Когда мы прибудем в Мейдстоун, дай мне слово, что ты не будешь
снимать перчатки. Ни при каких обстоятельствах.
– Конечно, миледи. Вы же знаете, что я ненавижу их снимать. Я
никогда их не сниму, разве что при самых тяжелых обстоятельствах.
– Ни при каких обстоятельствах, – настаивала бабушка.
Я колебалась.
– Обещай мне, Сабина.
Зачем мне снимать перчатки перед Виндзорами? Это был простой и
короткий визит. Я буду смотреть и покупать произведения искусства. Это
все. Но если бабушка почувствует себя лучше, заручившись моим словом, тогда я его дам:
– Очень хорошо. Я обещаю.
Глава 3
– Прошу прощения, сэр Беннет. – Наклонившись, прошептал мне на
ухо лысеющий слуга с потным лицом, прерывая мой разговор с одним из
местных торговцев мясом.
Я сидел в передней части большого зала в почетном кресле Олдрика.
По обеим сторонам длинной комнаты стояли столы. На стенах висели
хоругви, яркие цвета которых контрастировали с серым камнем.
Послеполуденное солнце лилось сквозь высокие, узкие, арочные окна и
освещало людей, собравшихся кучками в ожидании разговора со мной. Запах
жареного гуся вместе со сладким запахом тушеных яблок и меда просочился
в Большой зал, заставляя мой желудок урчать. Писец стоял рядом, делая
записи и призывая людей к порядку.
Я открывал двери замка, чтобы выслушивать дела и вершить
правосудие почти каждый день. Хотя это было утомительно, а иногда даже
казалось бессмысленно, но очевидно, что люди в Хэмптоне нуждались в
руководстве. Они слишком долго обходились без него.
Я начал с самого важного: с просроченных налогов и арендной платы.
Однако вскоре понял, что в нашей ситуации – это бесполезно. Просто
невозможно было собрать деньги с людей, у которых почти ничего нет. Их