Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России - страница 58

.

В связи с этим отмечу, что в Тихоокеанском бассейне достаточно много стран, далеких от социально-политической стабильности и имеющих внутренний, причем весьма радикальный, исламский компонент. В их числе достаточно назвать Филиппины, Индонезию и Малайзию, где активность исламского терроризма, соединенного с региональным сепаратизмом, растет с каждым го-дом^>70. К данному обстоятельству следует добавить и то, что во всех этих странах сильные позиции в сфере финансов и торговли занимает крупная и влиятельная китайская диаспора. И потому исламское большинство там (включая его радикально-террористический компонент) в своей массе относится к китайцам и Китаю весьма ревниво и не слишком дружественно.

Это означает, что исламский терроризм в указанных странах вполне может быть использован геостратегическими конкурентами Китая в качестве инструмента борьбы с противниками точно так же, как пакистанская ISI использует исламский терроризм в Афганистане, Кашмире и Пенджабе.

Однако, как показывает пример Усамы бен Ладена, «инструмент», созданный американцами против СССР, в итоге отвязался от хозяев и стал одной из наиболее опасных антиамериканских сил. В этом смысле также достаточно показательно признание бывшего главы операций ЦРУ в Афганистане Чарльза Когана газете «Нью-Йорк Таймс» в 1995 г., после первых крупных терактов исламистов в США: «Мы хотели нанести как можно больший ущерб Советам <…> когда мы проводили эти операции, никому не приходила в голову гипотеза, что моджахеды придут в Америку»^>71.

И напоследок еще одно важное, как представляется, соображение. И удавшиеся, и неудавшиеся акты терроризма на транспортных коммуникациях (в особенности там, где это касается перемещения больших потоков людей через авиационные, железнодорожные и портовые терминалы-хабы) создают в мире совершенно новое состояние массовой психологии.

Результаты этих терактов демонстрируют, что увеличение численности сотрудников служб безопасности, а также ужесточение мер контроля в отношении пассажиров приводят к резкому повышению затрат транспортных компаний «на безопасность», но решающего успеха в борьбе с терроризмом не приносят. Как показал опыт терактов в Нью-Йорке и Мумбаи, а также в мадридском метро в марте 2004 г.^>72, хорошо подготовленная и оснащенная террористическая группа (тем более, если это группа шахидов, не дорожащих своей жизнью) вполне способна преодолеть любые «кордоны безопасности» и нанести объекту своей атаки невосполнимый ущерб.

Сейчас очередной «панацеей» от терроризма на транспорте называют начатую после попытки теракта в самолете Амстердам-Детройт^>73 кампанию по массированному оснащению транспортных пассажирских терминалов так называемыми «раздевающими» сканерами. Однако эта программа, во-первых, имеет гигантскую стоимость (только для аэропортов США затраты на нее оцениваются в $110-120 млрд.). Во-вторых, применение таких сканеров решительно отвергается людьми традиционной культуры. И, главное, нет никаких гарантий, что террористы не найдут очередные способы эти сканеры так или иначе «обойти».

Что все изложенное выше означает в совокупности? Прежде всего, то, что мир во всех его регионах и социальных группах – от крупного международного бизнеса до рядовых граждан – морально-психологически входит в состояние «жизни в перманентном глобальном хаосе». Такое состояние может быть длительным, но не вечным. Социальные группы потребуют порядка. И очень важный для всех нас вопрос заключается в том, каким может стать этот «порядок после хаоса».

Конечно, мыслимых сценариев может быть множество, и их анализ – отдельная тема. Остановлюсь лишь на двух (безусловно, сопряженных между собой) сценариях, которые представляются достаточно вероятными и в то же время наиболее опасными.

Первый сценарий, признаки реализации которого уже вполне обозначились, – свертывание того мегапроекта глобализации, который уже более полувека представлял себя как «мейнстрим» мирового развития.

Мы уже видим, как в порядке «реакции на терроризм» сокращаются некоторые глобальные финансовые и товарные потоки, а международная торговля начинает фрагментироваться и концентрироваться в рамках разного рода региональных формальных и неформальных торговых блоков