Радуга просится в дом - страница 16

Сергей продолжал:

— Я не был у папиных друзей, зато они к нам приходят часто. И всегда говорят о литературных делах, о том, кому выпала удача, кому не повезло. Папу считают везучим. Он и вправду много работает.

При этом говорит: «Будешь шевелиться — не пропадешь».

Сергей говорил так, будто оправдывал отца, защищал его и всю свою семью от несправедливых нападок. Кате было неловко, совестно слушать извинительные речи Майи и Сергея. Она ни в чем не обвиняла семью Златогоровых, наоборот: восхищалась красотой предметов, обстановки, втайне благодарила случай, приведший ее в дом таких интересных, высококультурных людей. Ведь до этого она не видела ничего подобного. Вадим Петрович представлялся ей необыкновенным человеком. Она хотела только одного: слушать Вадима Петровича, видеть его, побольше находиться в его обществе.

Если человек устал и в душу ему закралась хандра, то лучшим для него лекарством будет перемена места, хоть ненадолго, на несколько дней. Новые впечатления имеют ту особенную силу и власть, каковой не обладают иные лечебные средства.

Шум большого города, блеск огней по ночам, новые люди, красота диковинных вещей взбудоражили Катину душу, дохнули на нее освежающим воздухом новой жизни. Всего лишь три дня находилась Катя в семье Златогоровых, а какими далекими, мелкими и ненужными казались ей недавние заботы. Один только Павел Николаевич вспоминался ей каждый день, но мимолетно, в связи с каким-нибудь эпизодом, рассказанным Майей. Между сестрой и братом были дружеские, доверительные отношения, и Майя почти все рассказывала Сергею. Даже и то, как мешал ей заниматься Ян, как бранил ее дядя Павел.

Воображение Кати все больше занимал Сергей, лежавший в одном положении, не принимавший участия в хлопотах семьи.

Сегодня утром, улучив минуту, когда Катя осталась одна в комнате, Сергей подозвал ее и попросил сесть возле изголовья.

— Ты сегодня собиралась побродить по городу?

— Да. Хочу пройтись по магазинам.

В комнату вошла Зинаида Николаевна. Сергей снял со стены гитару, стал настраивать. Когда же Зинаида Николаевна скрылась в коридоре, продолжал:

— Тебе что-то надо купить?

— Нет, мне ничего не надо.

Парень подвинул лицо к девушке, взглянул на нее испытующе, с тайным немым лукавством.

— Нет денег, да?..

Катя простодушно кивнула.

Сергей снова посмотрел на Катю. Теперь в его взгляде отразилось участие и глубокое, затаенное сочувствие.

— Возьми мои. У меня есть.

— Что ты!.. — привстала Катя. Она густо покраснела.

— Ладно! — поспешил успокоить ее Сергей, — Денег ты не возьмешь — вижу. А жаль. Вам, девицам, нужны наряды. Туфли всякие или там кофта. Майка только о нарядах и думает. Я ее понимаю. Будь я здоровым, я бы тоже одевался красиво. А может, возьмешь?.. У меня много — сто рублей. Мама дает на книги, на пластинки, а я складываю. Не хочу ни книг, ни пластинок: надоели! Раньше радио слушал, теперь и это бросил. Остался один телевизор. Кое-что показывают интересное. Так возьми деньги. Взаймы даю. Кончишь институт — отдашь. Не возьмешь? Ну ладно. Тогда купи мне книг. Купишь?..

— Конечно. Каких тебе?

— Непременно из старых. Леонида Андреева хочу всего прочесть. Нравится он мне. Есенин тоже, Бунин…

Сергей запустил под матрац руку, выдернул оттуда пачку денег. Не считая, вложил в Катину ладонь.

— Неужели в вашей библиотеке нет таких книг?

— Отдельные томики есть. Полных собраний нет… Недолюбливает отец старых писателей. Все за новы ми гоняется. Мне говорит: читай книги из фамильной библиотеки. А там, в фамильной, Ремарк, Кафка, Джером — разная переводная литература. Отец их хвалит, а мне не нравятся. Души в них нет, а может, и есть, так не наша. Отец помешан на заграничных и ультрасовременных писателях. Любой суррогат, лишь бы модерн.

Сергей говорил убежденно, зло.

— Отец выписывает толстые журналы. Тоже надоели. Одно и то же: поиски, раздумья. Поиски есть, а литературы нет. Не люблю и новых.

«Странно он рассуждает, — думала Катя, направляясь в магазин. — Журналы как журналы — наши, советские. И писатели в них пишут наши. И люди, которых они описывают, — наши. Хорошие люди. Почему же надоели?..»