Рамаяна - страница 10
Где почву прожгла неземной этой сущности едкость,
Под ней серебро залегло, дорогое на редкость.
По милости чудных лучей, проницающих в недра,
Железо и красная медь их наполнили щедро.
На цинк и свинец, чтобы не было в этом нехватки,
Свеченья чудесного пущены были остатки.
На листьях и травах густых пламеневшее злато,
Как злато из Джамбу, волшебной реки, было свято.
Лесистые склоны надели такое убранство,
Что залито было немыслимым блеском пространство.
У самых вершин мирозданья, пылающих яро,
Из этого великолепья родился Кумара.
Ему небожители дали шесть любящих нянек.
Был звездами вскормлен и выняньчен Умы племянник.
Криттики питомца, как сына родного, лелея,
Растили, и боги дитя нарекли «Картикея».
Сказали они: «Этот мальчик - наш отпрыск бесценный!
Своими делами прославится он во вселенной».
Купая ребенка, мужьям отвечали богини:
«Мы Скандой - Воителем - звать его станем отныне.
Видать по всему, что дитя - небожителям ровня.
Во мраке сверкает его красота, как жаровня!»
Шесть уст от природы имел богоравный младенец.
Высот мирозданья недаром он был уроженец.
И рос не по дням - по часам этот божий избранник,
Которого сразу кормили сосцами шесть нянек.
Когда он один выступал против демонской рати,
Отваги и мощи с избытком хватало дитяти.
Часть тридцать восьмая (История царя Сагары)
Царь Сагара, древней Айодхьи счастливый владетель,
Коня приготовил для жертвы, явив добродетель.
Приставили к стойлу царёва отважного внука.
Известна была Апшуману возничих наука,
И, кроме того, превосходно стрелял он из лука.
Промеж Гималаев и Виндхьи, угодная небу,
Лежала земля, где вершили правители требу.
Но ракшаса облик приняв, жеребца Шатакрату
Украл и нанес градодержцу Айодхьи утрату.
Все жречество кинулось тут же к царю:
«Не порука в общенье с богами тебе молодечество внука.
А то, что встречает препону твое благочестье,
Иначе нельзя толковать, как худое предвестье!
Найди жеребца, конокрада казни без пощады,
Чтоб не было царскому богослуженью преграды!
Расправишься с вором, повинным в таком святотатстве,
И в жертву коня своего принесешь без препятствий!»
Сын Maну когда-то взыскал за спятую заслугу
Айодхьи царя и вторую цареву супругу.
Вторая супруга Супарне сестрой приходилась.
Десятками тысяч младенцев она разродилась
И юных царевичей доблестью редкой гордилась.
Айодхьи тогдашний властитель и шурин Супарны,
Взывает к бесчисленным отпрыскам царь светозарный:
«Присвоил коня моего похититель коварный!
В какие края он угнал жеребца — неизвестно!
Обрыскайте землю, ищите его повсеместно.
Пускай ваши ногти, с алмазами твердостью споря,
Всю толщу земную разроют от моря до моря,
Чтоб найден был жертвенный конь — такова моя воля!
А вора сюда привезите, ему не мирволя».
Обегав прибрежья морские, долины и кряжи,
Царевичи всюду искали виновника кражи.
Что делать? Нигде ни похитчика нет, ни пропажи.
Искали на суше, а конь — словно канул он в воду!
Святой жеребец не давался цареву приплоду.
Осталось им землю разрыть, по отцову приказу,
Ногтями, что твердостью не уступали алмазу.
Не только ногтями царевичи рыли, к несчастью:
Еще — лемехами, лопатами, всякою снастью!
Была сыновей у царицы несметная сила:
Шесть тысяч помножить па десять она породила.
На столько же йоджан под землю они углубились
И в край супротивный, меж гор Джамбудвипы, пробились.
Земля содрогалась, и тучи над нею клубились.
Когда под землей стали дети царевы чудесить,
А было их — ровно шесть тысяч помножить на десять,
Подземные грады разрыв, наносила увечья
Титанам, и змеям, и демонам рать человечья.
Тогда божества и гандхарвы, титаны и наги
Отправились, движимы высшей заботой о благе,
Защиты искать у создателя нашего Брахмы:
«Неужто должны превратиться в безжизненный прах мы?
Разрывшие землю ногтями и всякою снастью,
Становятся отпрыски Сагары нашей напастью!
Несчетные чада, рожденные сим государем,
Житья не дают под землей приютившимся тварям.
Созданья живые они убивают, увечат.
Страдают и те, что обидчикам смело перечат.
Задеть их попробуй не словом укорным, но взглядом.
В ответ непременно тебя обзовут конокрадом,
Притом святотатцем, что дело, угодное небу,
Прервал, помешав отслужить богохвальную требу».