Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке - страница 16

Ещё одно мне напоминание, что пора уносить ноги из Парижа. На прощание пригласил всех своих новых французских друзей к себе в Англию.

Но увиделись мы много позже, когда уже вместе с Animals я выступал в парижской Олимпии.

Au Revoir, Париж. Домой в Ньюкасл.

В Ньюкасле в начале шестидесятых ощущался подъём всеобщего настроения. Но несмотря на безумно проводимые выходные (с девочками, музыкой и джемами), мы постоянно дымили. Для нас, жителей Северо—Востока, как Париж, так и Лондон возбуждали воображение. Сидя в тёмном углу клуба «Новый Орлеан» на Мельбурн–стрит, я заслушивался рассказами Джона Уолтерса. Он рассказывал, что необязательно укуриваться, что без рецепта можно там достать тонкие маленькие таблетки известные как пурпуровые сердца. Они забирают сильнее, чем даже ньюкаслское тёмное. А ещё трава, без которой не обходится там ни один музыкант. Нечто, что называлось Блюз—Инк. Алексиса Корнера. И я понимал, что мне обязательно это всё надо перепробовать самому.

Тем временем Дорин, моя удивительная чёрнокожая подруга, мечтала о замужестве. Помню, как однажды вечером, выходя из Хеймаркета, нашего любимого кинотеатра, мы попали под холодный пронизывающий дождь, а я как раз говорил ей о своих планах, что собираюсь сразу, сдав экзамены, на ближайших же каникулах махнуть в Лондон, что хочу испытать судьбу, может даже прославиться. А она разревелась. Схватила меня за руку — автобус в Шильдс уже показался вдали на дороге — и стала умолять меня:

— Ради моей семьи, Эрик, ради приличия, не только ради меня, пожалуйста, обещай мне, обручиться. Купи мне колечко. Совсем не обязательно, чтобы оно было дорогое.

Её намерения были совершенно справедливы, ведь я любил её, и она убедила меня. Перед тем как уехать, я купил колечко. Как приятно было видеть её радостную улыбку! Но где–то глубоко в душе закралось сомнение, уверенности у меня не было. Я понимал где–то между строк, что мне предстоит выбор. Она или жизнь скитальца.

Денни и Пэт, мои чёрнокожие друзья, уже уехали из Ньюкасла в Манчестер, чтобы присоединиться там к какому–нибудь ансамблю, и прислали приглашение мне, Джону Стилу и любым, кто захочет приехать и посмотреть их в действии.

Как и было обещано, много, очень много, разных, совершенно невероятно разодетых женщин.

— И может быть, немного травки, друг.

Манчестерский район Мосс выглядел раем. Весь вечер мы кружили по нелегальным норам, где торгуют спиртным, в сопровождении Денни и Пэта, знакомящих нас со своими новыми друзьями. И везде, как они и говорили, можно было достать травы. Помню, как–то после полудня у них дома в районе Мосс увидел как Денни и Пэт скручивают первый в моей жизни косяк.

Я тогда не стал курить, но всё же сделал пару затяжек, что сказалось только уже потом, когда мы вышли от них — мне было трудно перейти улицу! Зебра пешеходного перехода начала двигаться вслед моим шагам. Люди, столпившись на тротуаре, корчились от смеха, наблюдая за нашими безуспешными попытками перебраться с одной стороны улицы на другую.

Затем был Лондон, где я очутился на Илинг—Бродвее, так как Алексис Корнер играл с гением губной гармошки, Сирилом Девисом, а все эти незнакомые мне лица ничего для меня не значили. Был март 1962 года. Я не знал этого, но история уже начиналась там. Все те лица, встреченные мною на Илинге тогда, вдруг, в одночасье, стали в будущем лицом рок–музыки и всемирно известными звёздами.

Около шести начинали открываться всякие места. Бродя по улицам, я заходил в одно из них, забирался в угол потемнее и ждал, пока что–нибудь не произойдёт. Помню, Дика Хеклстолла—Смита. Он пришёл тогда первым. Макинтош, очки, цилиндр. Саксофон подмышкой. Сразу прошёл к барной стойке, заказал пинту горького, направился к сцене, открыл футляр, достал сакс и заиграл.

Затем приехал и сам Алексис Корнер. Улыбка на лице. Распаковал гитару и начал строиться, постепенно подтянулись и другие члены ансамбля. Джек Брюс притащил на горбе свой контрабас. Прибыла и тучная лысая фигура Сирила Девиса с чемоданом полным губных гармошек, небольшим усилителем и звукоснимателем. И скоро все углубились в процесс. Совсем немного времени — и клуб полон танцующими людьми.