Расчёт по-королевски - страница 11

Я не могла быть уверенной в том, что моя мать не станет нашёптывать имена смехотворно богатых женихов на ухо отцу, во имя её славы и мечты.

— Мне пока никаких распоряжений не поступало.

— В таких ситуациях Его Светлость никогда не действует наугад, — она извлекла свой сотовый телефон из-под кипы с детскими книгами. — Бьюсь об заклад, твои родители уже выбрали кого-то для тебя. Ну и ещё парочку прозапас, если с главным выбором что-то не срастётся.

Ещё одна причина, почему Шарлотта была на вес золота.

— Ты ведь понимаешь, что Ваттенголдия представляет крайне небольшой политический интерес в мире? Я очень сомневаюсь, что мой брак сможет это изменить.

Надо же, как уверенно прозвучали мои слова от выскользнувшей наружу фальши. Моя мама уже давно настаивала на том, что, если я сделаю правильный выбор, территория нашего Княжества могла расшириться в геометрической прогрессии. А так как Её Светлость имела в виду туристов из Америки или Азии и их глубокие кошельки, можно было не сомневаться в том, что она надеялась нажиться на этом.

В конце концов, мир любит милые сказки о королях.

Шарлотта уже набирала мужа.

— Ты придираешься к пустякам.

— Не беря в расчёт мой предположительный побег из страны, я очень сомневаюсь, что, даже если бы мы знали, к кому из принцев они присматриваются, как к будущему зятю, я смогу это изменить.

Она оторвала от уха телефон, недоверчиво таращась на меня.

— Кто ты? И что ты сделала с Эльзой?

Я помешала свой чай, несмотря на то, что сахар уже давно растворился. Уверенная Эльза сейчас переключилась на кризисный режим, премного благодарю!

— Многие члены королевских семей выходят замуж за того, кого хотят, — сказала она. — Вспомни всех этих людей из простого народа или тренеров, кто сейчас счастливо женат на принце или принцессе. Почему бы и тебе не влюбиться в своего тренера, Эльза?

— Гедда – потрясающая женщина, и в придачу красивая, но она уже счастлива в браке и воспитывает целую ораву детишек, — сухо ответила я.

— Подумай об этом. Многие люди твоего рода женаты или замужем по своему выбору.

— Но только если они не были холостыми во время Десятилетнего Саммита.

Она хлопнула своим блокнотом по столу и подошла, чтоб сесть рядом со мной на диване.

— А стала бы в действительности Ее Светлость проходить через всё это, дабы выдать тебя за незнакомца? За нелюбимого?

Я поставила чашку на стол.

— Да. Забыла упомянуть, что Изабель тоже едет. Это будет "два по цене одного": ваттенголдские принцессы в обмен на два новых, политических завоевания.

От проявившегося сожаления на лице лучшей подруги, мне захотелось неистово расцарапать своё.

Глава 4

Кристиан

Камень, брошенный отцом, устремился в пруд, что был на окраинах дворцовых владений. Почти не образуя ряби, он скатился в темные глубины. Мужчина сунул руки в карманы и взглянул на мрачное небо.

— Думаю, сегодня будет дождь.

В Норслоу часто идут дожди, так что, с тем же успехом он мог бы сказать: "трава зеленая", или другую хрень, которую люди говорят, когда пытаются завязать пустую беседу. Именно так обычно ведёт себя Андрес де ла Уоррен, особенно в сложных ситуациях.

Мимо нас пронеслась свора лающих собак, сбрасывая уток в пруд. Мой брат прокричал их имена, но так как они были единственными по-настоящему волевыми непослушными существами на территории дворца, они не стали обращать на него никакого внимания.

— Хрен с ним с дождём, — сказал Лукас. — Давай-ка поговорим о том, как завтра мы с Крисом отправимся агнцами на убой. Не мог бы ты поговорить об этом с Волчицей?

Когда-то, давным-давно я считал, что мой отец – уверенный в себе человек. Он был популярным, смешным и любимцем испанского общества, а также средств массовой информации. У него были подружки, деньги, и он даже играл в составе испанской футбольной команды некоторое время. В мгновение ока его дядя – король – продал его моей матери за банковские привилегии, во время одного из КРБ, сплавив его на север. Оказавшись изолированным от Средиземного моря, будучи загнанным в ловушку антагонистического брака без любви с Волчицей, мой отец сначала взбунтовался, но потом моя мать каким-то образом вернула его в подчинение. Никто не знает, как она сделала это. Во дворце поговаривали, что всё его жизнелюбие исчезло до того, как он стал ничем иным, как марионеткой в руках Волчицы, которую она доставала по надобности.