Расёмон – ворота смерти - страница 10

Прикрыв дверь, Акитада вновь начал разглядывать крючки на стене, когда рядом вдруг кто-то тихо кашлянул.

Из приоткрытой двери в молельню на Акитаду смотрело узкое длинное лицо со смешными кустиками бровей.

— Э-хе-хе, да у нас гость! — сказал незнакомец, выходя в переднюю. — Позволит ли достопочтенный господин показать ему храм?

Средних лет, долговязый и неуклюжий незнакомец отвесил поклон, гораздо более почтительный, чем того требовало скромное платье Акитады. На нем самом было помятое, плохо выкрашенное кимоно, подвязанное лентой. Волосы его растрепались и торчали в разные стороны. Акитада принял его за служку.

— Меня зовут Нисиока, — добродушно сообщил незнакомец. — Преподаватель конфуцианской литературы. Так что, как видите, вы попали в хорошие руки. Могу ли и я узнать имя достопочтенного господина? — И он вперил в Акитаду вопросительный взгляд. Его широкий расплющенный нос подрагивал от любопытства.

Возможно, столь небрежная наружность этого человека объяснялась обычным равнодушием, с каким ученые относятся к своему внешнему виду, но Акитада еще никогда не видывал профессора с такими кустистыми бровями и такими худыми впалыми щеками. Тем не менее, поклонившись, он представился:

— Меня зовут Сугавара, и в ближайшие несколько недель я буду вашим коллегой, хотя и преподаю право. А вы, должно быть, помощник профессора Танабэ?

Собеседник Акитады улыбнулся:

— Очень, очень рад! Да, я имею честь и удовольствие быть помощником этого великого ученого. Он постоянный источник вдохновения моих трудов! А вам он, наверное, друг?

— Скорее бывший учитель. И учитель весьма строгий.

— Ах вот оно что! Понимаю. Да, у нас некоторые студенты, кажется, и впрямь считают его очень требовательным. Так, стало быть, вы будете преподавать право? Вы знаете профессора Хирату?

— Да. Вот он как раз мой друг. И тоже бывший учитель.

— О-о! Должно быть, благодаря этому он и отметил ваши способности.

Эти слова смутили Акитаду, ибо откровенно намекали на то, что он был любимчиком профессора.

— Прошу прощения, не понял?…

Лицо Нисиоки комично вытянулось.

— Кажется, я обидел вас. Возможно, я не совсем верно выразил свою мысль. Я хотел сказать, что вы, наверное, были блестящим учеником.

— Благодарю вас. Как вы догадались, я теперь заново знакомлюсь с местами, где когда-то провел свою юность. У вас тут бывает много посетителей?

— О нет. Потому-то я и вышел узнать, кто вы такой. Я, видите ли, стараюсь следить за тем, кто приходит сюда. С удовольствием поболтал бы с вами подольше, но мне нужно идти помогать профессору Танабэ готовиться к лекции. Если позволите, я как-нибудь загляну к вам на факультет права. Ведь вы, полагаю, пожелаете узнать побольше о наших преподавателях и студентах. — Он низко поклонился и исчез так же внезапно, как появился.

Акитада тоже вышел из храма, отметив, что Нисиока, судя по всему, хорошо осведомлен о многом и может быть полезен как источник сплетен.

Все еще не совладав с неохотой приступать к новым обязанностям, Акитада прошелся между зданиями, предаваясь воспоминаниям о студенческих днях. В маленьком дворике буддийского храма было пустынно, но из соседнего двора доносились звуки лютни. Там располагался факультет искусств, где преподавали музыку, рисование и искусство каллиграфии. В свое время Акитада провел здесь немало счастливых часов. Не наделенный исполнительским даром, он искренне любил все виды инструментальной музыки, особенно игру на флейте. Кроме того, ему нравилось общество музыкантов и художников, где царила атмосфера веселья и непринужденности и когда они охотно принимали людей со стороны.

Вот и сейчас кто-то виртуозно играл на лютне в здании слева. Сердце Акитады учащенно забилось, и он пошел туда, откуда доносился звук. Но когда Акитада завернул за угол, музыка прекратилась. С улицы он видел, как в маленькой угловой комнате мужчина лет под сорок и молодая женщина, густо умащенная красками, сидят друг подле друга с лютнями в руках, поглощенные своим занятием. Теперь мужчина опустил свою лютню, чтобы обнять засмеявшуюся девушку.

Преодолев мимолетное колебание, Акитада поднялся на веранду и громко кашлянул. Он слышал, как мужчина тихо выругался и спросил: