Расёмон – ворота смерти - страница 11

— Кто там?

Войдя в открытую дверь, Акитада поклонился. Теперь девушка в самой скромной позе сидела в нескольких шагах от мужчины.

— Что за черт? Кто вы такой? — осведомился музыкант.

Как и Нисиока, этот мужчина с узким покатым лбом и крупными мясистыми губами не отличался привлекательностью, но глаза у него были большие и довольно красивые.

Акитада смутился.

— Прошу прощения за столь неожиданное вторжение. Меня зовут Сугавара, я прибыл сюда, чтобы занять место помощника профессора Хираты. Проходя мимо, я услышал чудесную игру на лютне, и мне захотелось выразить исполнителю свое восхищение.

Мужчина поморщился.

— Ну что ж, исполнителя вы нашли, — нелюбезно проворчал он и, обратившись к девушке, сказал: — Теперь иди и практикуйся!

Девушка поднялась, взяла свою лютню, поклонилась и вышла. Она оказалась не столь изящной и грациозной, как можно было ожидать от лютнистки. Грубое хлопковое кимоно выдавало в ней простолюдинку, но оно было перевязано очень красивым поясом-оби из золотисто-пурпурной парчи.

— Меня зовут Сато, — представился музыкант, — и я, как видите, имею небольшой дополнительный заработок, давая уроки этой глупой девчонке. Подобные вещи здесь запрещены, поэтому лучше не упоминайте об этом. Присаживайтесь. — Сато указал на циновку и потянулся к кувшину с вином и двум грязным чаркам, стоявшим рядом. — Винцо неплохое и прекрасно освежает. Это она принесла. Берет его в своем увеселительном заведении. — Он налил вина и протянул чарку Акитаде.

Заметив на ее краях жирные красные отпечатки губной помады, Акитада торопливо проговорил:

— О нет, благодарю, я не пью в такой ранний час. Кроме того, мне еще предстоит прочесть лекцию, поэтому хорошо бы иметь свежую голову.

— Чепуха! — возразил музыкант. — Вино способствует раскрытию талантов. Впрочем, как знаете. — Он осушил чарку Акитады. — Я, например, уже порядком набрался, хотя у меня скоро урок по классу флейты. А к вечеру я протрезвею и даже дотащусь до своего любимого заведения. Вот где можно услышать настоящую музыку! Если угодно, приходите в «Старую иву» на набережной у моста рядом с Шестой улицей.

Набережная реки Камо возле моста Шестой улицы славилась своими питейными заведениями и домами свиданий, составлявшими увеселительный квартал столицы.

Акитада учтиво ответил:

— Спасибо. Когда-нибудь я обязательно послушаю вашу игру на флейте, но сейчас мне нужно идти в свой класс.

Он встал и поклонился. Его новый знакомый лишь махнул ему, не в силах оторваться от следующей чарки вина.

Выйдя на улицу, Акитада заметил, как кто-то поспешно перебежал ему дорогу. Сначала незнакомец стоял, прячась за воротами студенческих общежитий, и при появлении Акитады быстро скрылся. Первым желанием Акитады было выяснить, кто это такой, но, вспомнив, как сорванцы-студенты любят подшутить над старшими, он свернул на аллею, ведущую к учебным корпусам — классической китайской литературы, математики и права.

Здесь Акитада наконец обнаружил первые признаки академической активности. У дверей факультета классической китайской литературы ему встретился студент-старшекурсник, судя по возрасту и темной униформе. Проходя мимо, он окинул Акитаду беглым безразличным взглядом, брошенным поверх толстой стопки бумаг, которую нес в руках. Акитада отметил, что, несмотря на хмурое выражение лица, юноша необычайно красив.

Внезапно взволновавшись, не опоздал ли он, Акитада окликнул студента:

— Доброе утро! Скажите, занятия уже начались?

Юноша остановился и буркнул через плечо: «Нет», после чего продолжил путь.

Неучтивость студента поразила Акитаду, и он стоял, с недоумением глядя вслед парню. Интересно, почему он так груб? Поскольку вокруг не было ни души, Акитада решил, что, наверное, пришел очень рано. Возможно, позже ему удастся объяснить эту загадку.

Факультет классической китайской литературы считался самым престижным в университете. Здешние преподаватели имели самые высокие ученые степени, а выпускники безо всякого конкурса попадали на почетнейшие государственные должности.

Огромный главный зал, где обычно проходили лекции, соединялся крытыми галереями с классами поменьше. Ни в этих галереях, ни во дворе Акитада никого не встретил. Нерешительно постояв перед ступеньками главного входа, он вошел. Внутри его встретили пустота и безмолвие. В какой-то момент ему будто бы послышались шаги в главном зале, но, заглянув туда, он никого не обнаружил. Акитада ломал голову: куда все подевались? В его студенческие дни здесь бурлила жизнь даже в такой ранний час.