Расплата - страница 44
Карась вынул бутылку самогона, заткнутую тряпкой, потянул носом:
– У меня, брыт, на сухую язык не работает, в горле першит, а разговор длинный. Давай, брыт, закуску! – Он выглянул в окно на подводу, оставленную у ограды, и крякнул.
– Ты что-то дюже веселый. Чему радуешься? – спросил Макар, нарезая пирог с капустной начинкой.
– В Москве опять начали большаков бить. Даже самово Ленина поранили тяжело. Мы тоже теперь в долгу не останемся! Из Кривуши продотряд уехал?
– Уехал, в Волчки.
– Про Чичканова слыхал?
– Слыхал, а что?
– Да так. Жив он еще?
– Жив, а чего ему.
– Понятно. На то и власти, чтоб жить всласти. – Карась криво усмехнулся. – Почту все еще возишь?
– Вожу, а что?
– Письмишко в одно местечко завезешь. Тебе там ящичек дадут. Мне его доставишь. – Он налил в кружку самогона и подал Макару.
Тот кружку взял, но поставил на стол:
– Ты меня, Васька, не впутывай в такие дела. Я свою жизню честным хочу прожить.
– Неужели советская власть нравиться стала? – процедил сквозь зубы Карась, пододвигая к себе кружку.
– Хорошего чуть, но и плохого она мне не сделала, – ответил Макар.
– А лошадей сколько отобрали?
– Осталось и мне. На дело хватит, а там еще наживу.
– Ишь вить, всю жизню в холодке хошь прожить? В солдаты не брали – сливошник, революцию без тебя сделали... А теперь и за свою же землю воевать лень? Думаешь, другие тебе ее завоюют? На ладошке поднесут? Вот начнется заваруха скоро... Я первый тебя как дезертира расстреляю!
– Ну чего ты ко мне пристал?
– Пей, а то напомню, какой ты честный!
– Чего еще? – насторожился Макар и взял кружку.
– Пей, потом скажу.
Макар выпил, отщипнул пирога:
– Говори, послухаю.
Карась налил себе, выпил, рассмеялся:
– А ты, брат, перетрухнул! То-то! Кто с Карасем однова сошелся, тот от него просто не отстанет. Вот как у меня поставлено!
– Ты, говори, говори... бей, коль намахнулся.
Карась медленно вынул из кармана портсигар, открыл его и протянул Макару. Там лежали самодельные махорочные сигарки, скрученные из газетной бумаги. Макар взял одну, прикурил.
– Портсигарчик-то Чичканова! Вишь надпись? – хвастливо сказал Карась, прикуривая.
– Ты говори, не виляй, Вася.
Карась сделал несколько глубоких затяжек, поднял смеющиеся глаза на Макара:
– Хлеб голодающим был нужон? Нужон. А ты мне привез спрятать, чтоб не отобрали. Об том могёт босота узнать, если постараться.
Макар разинул рот, словно нечем было дышать.
– Как? Ты могёшь на меня донесть?
– Ну-ну!.. Зачем доносить? Мы с тобой еще долго дружками будем. Это я так... к примеру. Чтоб ты не хвастался, будто честный. На земле честных быть не могёт. Говорят, даже ангела на небе с грешных попов взятки стали брать.
Макар молчал, опустив голову.
– Ну что? Выходит, договорились? – И Карась снова протянул Макару кружку с самогоном.
– Первый и последний раз с тобой якшаюсь. – Макар опрокинул кружку, шумно потянул носом над кусочком пирога. – Привезу – и все. Тогда меня не замай. Дай душе отдых. Я и так стал спать плохо.
– Я иной раз совсем не сплю и то молчу. – Карась жадно поедал кусок за куском и, как удав, пялил на Макара глаза. – Сидора-то Гривцова расстреляли, слыхал?
– Да ну?
– Вот те и ну! От его сына, от Тимошки, письмо я получил. Готовь, грит, Вася, гостинцы. Скоро приеду свататься. Родня, грит, собралась хорошая.
– За ково свататься?
– Экий ты, Макар, тугодум! Это только слова, а за словами – дело спрятано. Вот привезешь ящичек-другой, тогда тоже в сваты попадешь, а то и в родню запишем.
– Нет, Вася, ни в сваты, ни в родичи не желаю. Стар я для тайных дел. Лучше не приневоливай. Привезу – и крышка.
– Ну ладно, ладно, старина, не будем загадывать. На вот письмецо. В шапку, понадежней спрячь. Спросишь: «Гражданин Федоров болен или здоров?» Скажут: «Здоров как бык». Вот тогда и вынь письмо. Понял? Повтори.
Макар повторил глухим, недовольным голосом. Насупился, почесал затылок:
– Эх, Васька, зря ты меня в эти дела впутываешь.
– Довольно ныть! Кто-то идет. – Карась быстро спрятал под лавку бутылку.
– Здравствуйте, – небрежно сказала Соня. – Батя, поди сюда. – И скрылась в полутьме сеней.
Макар тревожно шагнул за порог: