Расплата - страница 82
– Мокрое дала! – швыряет назад полотенце. – Сама вытиралась?
– Не злись, Шуреночек, другое дам, не разглядела я.
Брезгливо промокнув тонким полотенцем землистые скулы, Антонов сел к столу под образа, взглянув в окно.
– Герман с почтой подъехал. Зови.
Здоровенный рыжеусый детина с налитыми хмелем глазами вошел без стука, козырнул. Подал Антонову засургученный пакет и свернутые в трубку газеты.
Разрывая пакет, Антонов спросил:
– Привыкаешь к своей должности?
– Привыкаю, – осклабился Максим Юрин, которому поручил Антонов контрразведку и дал кличку Герман.
Антонов развернул серо-зеленый тонкий лист и нахмурился.
– Растяпы! – вскричал Антонов. – Не могли днем раньше сообщить! Ленивые интеллигенты – все эти горские, вольские!
В пакете было сообщение Тамбовского губкома партии эсеров о захвате казаками Тамбова и об отходе штаба Укрепрайона в Рассказово.
– Мы бы такой налет устроили на Рассказово! – сокрушенно скомкал бумагу Антонов.
– У них агенты трусы! – пробасил Герман, сверкнув глазами. – Ползком ползают, дождешься их!
Антонов швырнул письмо на стол, развернул газету «Известия Тамбовского губсовдепа».
– И газеты старые прислали!
Глаза Антонова остановились на заметке «Меньшевики и зеленые».
«В районе прифронтовой полосы Тамбовской губернии появилась банда под предводительством прославленного в дни керенщины...»
Антонов сразу догадался, что это о нем пишут. Он удовлетворенно ухмыльнулся: большевики и то признают прославленным, а свои только поучают. А ну, что дальше пишут?
«...начальника кирсановской уездной милиции, меньшевика Антонова...»
Антонов вдруг захохотал и слезящимися от смеха глазами уставился на Германа.
– Слышишь, Герман, я – меньшевик! Умора! Похож я на меньшевика? А? Черти хитрые! А ну, кто это пишет? Ульев какой-то. Может, он сам меньшевик и их ко мне сватает? Да они, пачкуны сопливые, никому не нужны!
– «Банда Антонова, как и всякая неорганизованная кучка грабителей, – читал он уже вслух, изредка поглядывая на Германа, – делает налеты на Советы, разоряет и сжигает избы, терроризирует население – по большей части бедняков, вырезает коммунистов, убивает советских работников и удаляется в трущобы, чуть ли не под крылышко бело-зеленой армии, до более благоприятного момента для налетов...»
– Как, плохую трущобу мне комендант Трубка нашел? – Антонов обвел взглядом стены рубленого дома Акатова, эсера из села Рамза. – А насчет крылышка... Мы сами скоро всех под свое крылышко возьмем. Свою зеленую армию создадим, без беляков, без генералов!
Кошкой вползла в дверь гибкая, хитрая Маруська Косова.
– Батька Наумыч к тебе пришел, – сказала она и пошла за занавеску убирать постель.
– Иди, – сказал Антонов Герману. – После зайдешь.
Плужников перекрестился, степенно расправил бороду и сел к столу.
– На, читай, Гриша, что про меня мелют. – Антонов сердито двинул по столу газету в сторону Плужникова.
Тот прочел газету и положил на стол.
– Пусть пишут, не давай пищи своей гордыне. Потерпи. Скоро большое дело начнем.
– Все скоро, скоро, а когда? Надоело ждать! Ты вот свободно разгуливаешь по дорогам, по селам, даже с чекистами говорить можешь. А я вот прячусь. Уже несколько миллионов пудов хлеба Советы взяли и все двадцать семь, назначенные по разверстке, возьмут!
– Не горячись, Степаныч, прошу тебя, будь благоразумным. Токмакову скажи, чтоб не набирал в зиму много дезертиров. Кормить нечем – оттолкнем от себя людей.
– Что вы все меня поучаете?! – вскипел Антонов. На щеках его выступил зловещий румянец. – Я не хуже вас знаю обстановку, не глупее вас! – Он вышел из-за стола и забегал по комнате.
Арьергард корпуса Мамонтова 21 августа покидал разграбленный Тамбов. Основные силы были уже под Козловом.
Петр Кочергин, скрывавшийся в тамбовском пригородном лесу со своим небольшим отрядом, первый из красных командиров узнал об этом. У него был трофейный пулемет, несколько оседланных коней, отнятых в перестрелке с казацкими разъездами.
Кочергин рискнул завязать бой с арьергардом казаков, который в открытую занялся грабежом в студенецком пригороде.
Дерзкий налет отряда Кочергина застал казаков врасплох.