Рассказы из далекого прошлого - страница 13

Охлопьевъ появился въ нашихъ мѣстахъ неожиданно. Много годовъ село Яблонное, по довѣрію барина, управлялось какимъ-то нѣмцемъ-агрономомъ. И вдругъ, въ одно утро, сосѣди Яблоннаго узнаютъ, что молодой Охлопьевъ пріѣхалъ въ свое имѣніе и поселился въ немъ навсегда. Пошли толки, пересуды. Они были тѣмъ болѣе разнорѣчивы, что бѣглецъ изъ Петербурга нигдѣ не показывался.

Разсказывали, что богатый помѣщикъ Львовскій, совмѣстно съ исправникомъ, безъ спросу владѣльца, охотились въ Охлопьевскихъ лѣсахъ. Узнавъ объ этомъ событіи, Охлопьевъ посадилъ на лошадей пятьдесятъ молодцовъ, взялъ нѣсколько своръ собакъ и сталъ ими травить исправника и Львовскаго. Онъ загналъ ихъ на барскій дворъ, продержалъ нѣсколько часовъ въ темномъ сараѣ, а вечеромъ учинилъ гостямъ такую генеральную попойку, что они цѣлыхъ три дня не могли добраться къ своимъ домамъ. Что же послѣ переданнаго представляетъ невѣроятнаго разсказъ, что Охлопьевъ былъ высланъ изъ Невской столицы по особому Высочайшему повелѣнію за слѣдующій поступокъ. Онъ волочился за женою одного аристократа, отличавшагося рѣшительнымъ характеромъ. Заставъ какъ-то весною, на разсвѣтѣ, гвардейскаго офицера въ спальнѣ своей жены, оскорбленный обратился къ своему сопернику съ такими словами.

— Вы, милостивый государь, находитесь въ третьемъ этажѣ. Это не высоко и не низко. Вотъ окно, въ которое вы должны уйти въ томъ самомъ видѣ, въ какомъ я васъ засталъ. Въ противномъ случаѣ вы будете жестоко высѣчены. — Хозяинъ квартиры взялся за колокольчикъ и продолжалъ:

— Вамъ дается минута на размышленіе. Опоздаете — безчестіе совершится безъ пощады.

Роковой прыжокъ сдѣланъ. Офицеръ въ одномъ бѣльѣ, со сломанной ногой, очутился на улицѣ. Его подобрала полиція, а въ полдень Петербургъ узналъ о скандальномъ происшествіи.

Охлопьеву было воспрещено выѣзжать изъ предѣловъ своей губерніи. Я еще ребенкомъ слышалъ этотъ разсказъ, и, конечно, заинтересовался таинственнымъ обитателемъ Яблоннаго. Обширный двухъ-этажный домъ, въ которомъ онъ жилъ, носилъ отпечатокъ старины и монументальности. Высокія окна, раздѣленныя бѣлыми полу-колоннами, выходили въ садъ, оканчивающійся длиннымъ скатомъ у рѣчки. Мнѣ всегда казалось, что въ этомъ домѣ, въ этомъ саду должны были происходить необычайныя вещи. Сквозь чащу липъ мелькали мраморныя бесѣдки. Въ одной изъ нихъ, за столомъ, на которомъ лежалъ окаменѣлый каравай хлѣба, сидѣлъ монахъ въ длинной мантіи и съ остроконечнымъ клобукомъ на головѣ. Много десятковъ годовъ онъ наводилъ страхъ ночною порой на людъ, проходящій мимо сада. Колокольчики, подвѣшенные къ вѣтвямъ деревьевъ, окружавшихъ бесѣдку, разносили серебристые звуки по окрестности. Это были странные звуки безъ мелодіи, безъ ритма, но неотразимо дѣйствующіе на нервы. Точно они извлекались изъ самыхъ нѣдръ души. Въ другой части сада, прикрытая старыми вязами, стояла бесѣдка въ иномъ родѣ. Она представляла обширную конюшню, съ высокимъ куполомъ, украшеннымъ гранеными стеклами. Въ конюшнѣ находились десять лошадей, высѣченныхъ изъ камня, и двѣнадцать разбойниковъ, стерегущихъ ихъ вѣчный покой. Массивныя человѣческія фигуры расположились, въ прихотливыхъ позахъ, то у дверей, то въ стойлахъ близъ своихъ вѣрныхъ коней. Яркій свѣтъ, падающій сверху, придавалъ фантастическій видъ бѣлымъ изображеніямъ животныхъ и людей, наполнявшихъ странное жилище. Колоссальный мраморный левъ, съ разинутою пастью, съ выпущенными когтями, лежалъ между двумя рядами колоннъ у главнаго входа въ конюшню. Онъ былъ какъ бы готовый кинуться на непрошеннаго посѣтителя.

Я и мои братья давно добирались до чудесъ Охлопьевскаго сада. И, вотъ, счастливый часъ насталъ. Мы въ Дубровѣ, и съ упоеніемъ дышимъ ея ароматнымъ воздухомъ. Тамъ и сямъ соловьи нарушаютъ лѣсное безмолвіе; двурогая луна плыветъ въ безконечномъ небесномъ просторѣ. Мы подошли къ плотинѣ. Спящая серебристая водная гладь лежитъ передъ нами. Гдѣ-то закричалъ коростель. Сердце мое замерло, когда я перелѣзъ черезъ ограду барскаго сада. Широкія аллеи, будто, не имѣли конца. Мы двинулись тихо по одной изъ нихъ. Вдругъ до слуха нашего коснулись невѣдомые звуки: кроткіе и ласкающіе, они не принадлежали никакому инструменту, но держали насъ въ очарованіи. Мы, шалуны, инстинктивно прижались другъ къ другу и подошли къ полукруглому зданію. Одинъ изъ братьевъ заглянулъ въ двери и со страшнымъ крикомъ бросился назадъ, увлекши за собой другого брата. Среди царствующей тишины волшебнаго сада я остался одинъ. Что-то непреодолимое остановило меня отъ постыднаго бѣгства.