Рассказы из далекого прошлого - страница 26
Маркиза вспыхнула и проговорила, грозя пальцемъ:
— Берегитесь! Вамъ эта дерзость не пройдетъ!
И вотъ, что вскорѣ послѣ этого эпизода случилось съ Калитинымъ. Онъ гулялъ съ Антониной Вавиловной въ Березовскомъ саду, и саркастически подчеркивалъ его достопримѣчательности. Аллеи шли правильными линіями, пересѣкая подъ прямымъ угломъ одна другую. Деревья, подстриженныя на опредѣленной высотѣ, были вытянуты, что называется, въ струнку, не смѣя ни кривиться, ни склоняться, ни выдвигаться впередъ, ни вдаваться назадъ. На разстояніи каждыхъ пяти саженей, вмѣсто обнаженныхъ богинь и купидоновъ, торчали каменные гренадеры съ Александровскими киверами на головахъ и держа ружья на караулъ. Генералъ, проходя мимо бездушнаго воина, дѣлалъ, однако, ему подъ козырекъ. Всѣ аллеи имѣли исторически-военныя наименованія. Были аллеи: Бородинская, Тарутинская, Смоленская, Аракчеевская, Суворовская, Румянцевская. Въ отдаленномъ углу сада, близъ обширныхъ конюшенъ, притаилась отъ любопытныхъ взоровъ Бенкендорфская аллея, или тожъ аллея III отдѣленія. Генералъ не любилъ въ нее заглядывать, но заботился, чтобъ о существованіи ея знали добрые поселяне. Изъ этой аллеи было прямое сообщеніе съ конюшней. Поручикъ Калитинъ, на приглашеніе маркизы пройти упомянутымъ мѣстомъ, замѣтилъ ей:
— Я думаю, мы здѣсь идемъ по самой интересной части сада.
Антонина Вавиловна не осталась въ долгу у собесѣдника и отвѣчала:
— Особенно для васъ, такъ какъ вызываетъ пріятныя воспоминанія изъ кадетскаго времяпрепровожденія.
Внушительно глядѣли на посѣтителя генеральскія конюшни, находившіяся въ непосредственномъ вѣдѣніи маркизы. Это былъ цѣлый языческій храмъ съ гранитными плитами, съ массивными, рѣзными дубовыми дверями, окнами и стойлами, обитыми мѣдью. Она блистала, какъ жаръ, оттѣняя боязливо вытянувшихся черноусыхъ конюховъ. Около сорока лошадей выглядывали изъ-за яслей и ржали, завидѣвъ свою хозайку.
Властная, рѣшительная, она входила самоувѣренно въ стойло. Если лошадь безпокоилась, маркиза гладила ее слегка по хребту, и животное становилось какъ вкопанное. Началась выводка. Каждую лошадь держали подъ уздцы два конюха, но иной жеребецъ поднималъ обоихъ на воздухъ. Передъ Калитинымъ проходили кони вороные, караковые, гнѣдые, сѣрые въ яблокахъ, съ золотымъ отливомъ, съ шелковистыми гривами. Когда они вздрагивали, то будто, волна пробѣгала по кожѣ, отъ хвоста до головы животныхъ. Показался и восьмивершковый бурый гигантъ, съ круглыми бѣлыми пятнами по спинѣ и бокамъ. Онъ фыркалъ, злобно косясь по сторонамъ. Приближаясь къ маркизѣ, конь поднялся на дыбы. Изъ рукъ одного оробѣвшаго конюха вырвался поводъ и запутался между задними ногами лошади. Другой конюхъ пригнулся къ землѣ и едва сдерживалъ грознаго буяна. Антонина Вавиловна повелительно произнесла:
— Калитинъ! Освободите поводъ!
Офицеръ быстро смѣрилъ глазами маркизу, но черезъ мгновеніе находился подъ разсвирѣпѣвшимъ конемъ. Послѣдній продолжалъ бить ногами. Казалось, Калитинъ долженъ быть растоптанъ. Онъ ухватилъ, однако, поводъ изъ-подъ лошади, ударилъ ее по шеѣ кулакомъ и закричалъ:
— Стой, лѣшій! Развѣ не видишь, что нами любуется барыня!
Офицеръ былъ красенъ, какъ ракъ. Громадная голова Калитина, и безъ того вросшая въ плечи, двигалась безпокойно на нихъ. Веснушки на его лицѣ выступили рельефнѣе, сѣрые глаза метали холодный огонь. Но маркиза, какъ бы не замѣчая волненія своего спутника, велѣла осѣдлать шалившаго гиганта. И когда она на него сѣла, когда ея конь захрапѣлъ въ безсильной злобѣ, его владычица была прекрасна, величественна, увлекательна. Она походила на статую, приросшую къ сѣдлу.
Однимъ поворотомъ ея руки смирялось бѣшеное животное, неслось желаннымъ ей аллюромъ. И, о диво! какъ мимолетное видѣнье, амазонка вдругъ рванулась со двора, и исчезла съ глазъ очарованнаго Калитина. Но онъ вскорѣ оправился; онъ побѣжалъ въ конюшню, вскочилъ на первую попавшуюся неосѣдланную лошадь и умчался за тою, которая своимъ задоромъ и безстрашіем подняла доселѣ молчавшія въ немъ чувства.