Рассказы из книги "Маргинальные истории" - страница 8

арий. Рассказывая свои бесконечные истории, процветал Левингер, боснийский

аптекарь, еврей, бывший санитар антифашистского партизанского отряда. Иногда

Панто, серб, которого когда-то выгнали из флота, брал в руки аккордеон, все мы

пели, и за второй бутылкой сливовицы мы братались нежностью

уменьшительных: Ольгица, Станица, Гойкица, Владица, Пантица. Мы понимали

друг друга благодаря нашему вавилонскому винегрету из итальянского,

немецкого, испанского, французского и сербо-хорватского.

- Главное, это что мы понимаем друг друга, - говорили мне. И повторяли: -

В Югославии мы все друг друга понимаем.

Тшибили, салуд, прозит, салуте, санти.

В течении многих лет Малы Лосины был моим тайным раем, был пока не

произошло что-то непоправимое, пока не возникло какое-то странное

предчуствие, чего никто из моих друзей не смог мне объяснить, но это особенно

замечалось в перемене настроения или молчании, когда речь заходила об истории

страны.

Когда дикость сербского национализма вытащила из музеев обмундирование

«четника» и дикость национализма хорватского облачилась в «усташа», остров не

остался в стороне от конфликта.

Ольга закрыла двери своего сердца для фламенко и двери своего пансиона для

всех, кто не хорват. Один из наступивших дней застал Панто марширующим в

одиночку по улицам Арататоре, неся с собой сербский флаг и старую ненависть,

смешанную с алкоголем. Веселый полуграмотный парень, еще недавно игравший

на аккордеоне, повторял теперь бредовые речи, присущие всем на свете

националистам и в которых особенно нападал на еврея Левингера, обвиняя его в

том что тот – босниец, и поэтому является исламским фундаменталистом. Стан

уехал в Любляну и от его красивого дома остались только фотографии,

изувеченные ножницами отчаяния. Гойко и Владо тоже покинули остров,

запуганные Панто, который пытался заставить их составить ему кампанию в его

грустном параде во имя великой Сербии и Ольгой, увидевшей в них

православную угрозу для своей великой католической Хорватии.

Левингер перед самой сербской осадой переехал в Сараево. Оттуда он написал

мне исполненное боли письмо: «нам не хватило по крайней мере двух поколений,

чтобы освободиться от рака национализма, единственным симптомом которого

является ненависть».

Каждый раз, когда я вижу на карте пятнышко Малы Лосины, я знаю, что остров

остался там, в Адриатическом море, но я знаю еще, что потерял его навсегда. Что

случилось? Я знаком с историей Балканов, но не могу понять современной

проблемы, и я уверен, что большинство сербов, хорватов, черногорцев, косоваров,

словенцев, боснийцев и македонцев тоже не понимают ее, потому что

единственное, что они познали – это умелая манипуляция официальной историей,

той, которую всегда пишут победители.

Может быть, как указывает в своем письме Левингер, у этих двух поколений,

которых не хватило, нашлось бы достаточно решимости посмотреть в глаза своей

полной страдания истории, для того чтобы всегда братская идея справедливости

открыла путь единственно возможному выходу – тому, который превосходит

ненависть и утверждает разум.

Мне больно за потерянный остров, и его история напоминает мне о том, что

народы, не знающие своей истории, легко становятся жертвами мошенников,

ложных пророков и обречены на повторение старых ошибок.

ГОЛОС МОЛЧАНИЯ

В марте 1996 г. продавец одного из книжных магазинов Сантьяго сообщил мне

странную новость:

- Пару дней назад сюда зашел какой-то странный тип, с твоей фотографией

вырезанной из газеты. Он был странный, очень странный, не говорил ни слова

и только тыкал нам твое фото. Он провел здесь несколько часов, пока мы его,

разумеется, не выгнали.

Разумеется. Ненавижу эти разумения, решаемые за других. Я хотел узнать что-

нибудь еще, но продавец не помнил никакой другой черты таинственного

посетителя. С окончательно испорченным настроением я вышел из магазина и

когда уже спускался по улице, почувствовал, что кто-то тронул меня за руку. Это

была кассир книжного.

- Я точно не уверена, но мне кажется, что я видела раньше того, кто тебя искал.

Это молодой человек, очень худой и обычно он ждет кого-то на выходе из