Рассказы о землепроходцах - страница 11

1 августа еще можно было успеть вернуться.

Летопись глухо говорит о распре, затеянной на острове атаманами Иваном Кольцо и Никитой Паном.

Вероятно, Ермаку нетрудно было поссорить вспыльчивых атаманов. И пока тянулась распря, сам он оставался в тени, чтобы не нести ответственности перед казачьим кругом за задержку.

9 сентября Ермак словно бы очнулся от апатии, охватившей его со времени прибытия на остров. Снова перед казаками был их прежний — энергичный и решительный — атаман. Был собран круг. Выход был только один: взять Кашлык или погибнуть. Путей отступления не оставалось.

С уверенностью говорил Ермак о том, что сибирские народы, приученные ханской резней повиноваться тому, кто держит в руках столицу, сразу же отвернутся от Кучума, а с оставшимися силами хан не решится беспокоить казаков.

Теперь, когда отступать было поздно, и сыграл свою роль авторитет Ермака — решение круга было единодушным:

14 сентября казаки покинули Карачинский городок и направились к устью Тобола.

Скоро они увидели белые воды Иртыша.

21 октября началась решительная битва возле Чувашского мыса.

Картина Сурикова, изображающая это сражение, грешит лишь одной неточностью: пушки действительно участвовали в бою, но стояли они не на казацких стругах, а на вершине горы, у татар. Три приступа были отбиты, казакам удалось лишь сбросить в Иртыш эти пушки.

Укрываясь за засеками, татары осыпали казаков стрелами, и каждый шаг вперед стоил многих жизней. Казалось, уже совсем разбитые отошли казаки, но 23 октября начался новый приступ, во время которого был ранен Магомет-Кули.

Его увезли, и в кучумовских войсках началось шатание. Первыми оставили Кучума низовые ханские князьки, следом за ними побежали отряды мансийцев.

К вечеру 25 октября сражение утихло. Русские потеряли в этом бою сто семь человек, но Кучум был разбит. «Царь же Кучум, видя свою погибель и царства своего и богатства лишение, рече ко всем с горьким плачем: о мурзы и уланове! Побежим, не помедлим».

В ночь на 26 октября хан оставил столицу и откочевал в ишимские степи.

Легенда утверждает, что еще в Карачинском городке казаки получили посылку от Максима Строганова. Кроме припаса он прислал и знамя, изготовленное в строгановских иконописных мастерских. На одной квадратной хоругви архангел Михаил поражал копьем дьявола и низвергал в волны дома и башни, на другой стороне был изображен святой Дмитрий Солунский, побеждающий Кучума.

Под этим знаменем и вошли казаки в город.

Случилось это 26 октября, в день памяти святого Дмитрия Солунского.

Интересна дальнейшая история знамени.

Долгое время оно хранилось в Омском Казачьем соборе, но в начале гражданской войны по приказу Колчака знамя было изъято оттуда и вручено передовой сотне, которая должна была первой войти в Москву... До Москвы Колчак не дошел. С той поры судьба знамени неизвестна.

Ермак был прав, предполагая, что хозяин в Сибири тот, кто владеет столицей. На четвертый день в Кашлык пришел остяцкий князь Бояр, а затем мансийские князьки Суклем и Шибердей.

Остяки и мансийцы на медвежьей шкуре клялись в верности Ермаку, а татары целовали окровавленную саблю.

Слепнущий Кучум откочевал в ишимские степи. Он сидел там в золотой юрте и слушал рассказы людей, которые видели, что вода в Иртыше стала красной, как кровь, а в воздухе возник город с церквами. Хан перебирал четки и ждал выздоровления племянника.

Впрочем, когда поправился Магомет-Кули, было уже поздно. 23 февраля 1583 года Магомет-Кули был захвачен в плен и отправлен в Москву.

В ходе военных действий изменились задача и смысл похода. Ермак поставил городок на Урале, затем пошел в Сибирь повоевать Кучума и вот — в ходе боевых действий — сокрушил его могущество. Деяние Ермака давно уже не умещалось в границах строгановских вотчин. Присоединив Сибирь к Руси, он разрешил коренную национальную задачу и не Строгановым докладывал о результатах похода. Зимой по волчьей тропе мансийский князь Ишберей повел посольство Ермака через Камень — в Москву.