Рассказы старого матроса - страница 11

— У нас, — сказал он, — ссылают в Сибирь, чтобы охладить пыл непокорных.

— А у нас, — заметил дед, — напротив, отправляют поближе к экватору, чтоб выжечь из них дурь.

— Да, — сказал русский, — ведь у вас ссылают на Чортов остров. Вот, должно быть, веселенькое местечко.

Дед только свистнул.

— Видел я этот Чортов остров, — пробормотал он.

Русский проявил такой интерес, что дед от удовольствия даже весь расплылся в улыбку.

— Расскажите, что же вы там видели?

Ну, конечно, гостю дед не мог отказать.

— Был я там давно, — произнес он, — еще во Времена Наполеона III — не к ночи будь помянут. Он тогда был императором и ссылал всех, кто не желал признавать его величия.

С республиканцами тогда не церемонились. Я плавал в те времена на паруснике «Аргентина». У берегов Бразилии мы попали в здоровую бурю. Думали, что нам пришла крышка. Носило нас во все стороны, а когда буря, наконец, утихла, то мы решительно не знали, где находимся.

По счастью, на севере виднелась земля.

Капитан, глядевший в трубу, скорчил вдруг недовольную физиономию.

— В чем дело? — спросил помощник.

— Смотрите, — сказал капитан, передавая трубу.

Тот поглядел и воскликнул:

— Чортов остров!

Тут мы все высыпали на палубу и во все глаза смотрели на страшный остров. В те времена о таких вещах говорили шопотом, и самое имя острова внушало невольный ужас.

Нужно сказать, что наш капитан не любил Бонапарта.

Но делать было нечего, приходилось держать курс на остров.

Чортов остров принадлежит к островам «Спасения» (спасешься там, как же!). Всех островов три: Королевский, Чортов и остров Святого Иосифа. Первые два острова почти вовсе лишены растительности. Это голые скалы, на которых жить так же приятно, как на раскаленной плите. На острове Святого Иосифа побольше зелени, и вообще он с виду повеселее. Острова эти расположены против устья реки Куру, недалеко от Кайенны… Стало быть, у берегов французской Гвианы. На эти острова давно уже стали ссылать преступников, осужденных на каторжные работы. Ох, скверно им там жилось! Собственно говоря, преступники жили только на Королевском острове и на Чортовом. На острове Святого Иосифа поселилась администрация.

Ничего не может быть ужаснее тамошнего климата. Палящая жара вперемежку с невероятными ливнями, лихорадки, ядовитые насекомые и гады. Одним словом, ни один каторжник не прожил там долее восьми лет.

Недаром французы прозвали Кайенну сухой гильотиной.

Чего только не рассказывали про зверства тамошних надсмотрщиков!

Жаловаться на них было некому, а набирали их из самого что ни на есть сброда, ибо какой же порядочный человек согласится быть надсмотрщиком в Кайенне?..

Мы подняли французский флаг.

Смотрим, плывет нам навстречу большая лодка, и в ней какие-то люди в форме. Должно быть, чиновники.

Туда ведь пускают с большим разбором.

Чиновники поднялись к нам на палубу и, узнав, в чем дело, наотрез отказались пустить на остров.

Они предложили отправляться прямо в Кайенну.

Капитан разозлился.

Как! Французский корабль не может взять воды во французской же колонии? В Кайенну вовсе не по пути. Это безобразие.

Надо сказать, что наш капитан умел напускать страху на кого угодно.

Ругались, ругались, и, в конце концов, чиновники предложили нам все же отправиться на остров Святого Иосифа.

Но капитан заартачился.

— Желаю, — говорит, — брать воду на Чортовом острове, и баста!

В конце концов, те согласились при условии, что все это произойдет очень быстро.

Мы взяли боченки и отправились на остров.

На берегу стояли полуголые худые люди и смотрели на нас с тупым любопытством. Что это были за люди!

Я, признаться, весь вздрогнул, когда вступил на этот подлый остров. Как знать! Неизвестно, что еще случится в жизни. Может быть, придется еще явиться сюда с ядром, привязанным к ногам.

Жандармы окружили нас, словно боялись чего-то.

В отдалении я видел группы полуголых людей, копавших землю, и рядом с ними какого-то здоровенного малого с револьвером в одной руке и с резиновой палкой в другой. Этой палкой он вдруг вытянул по спине одного из землекопов. Жандарм крикнул ему что-то. Должно быть, при нас не следовало бить. Ведь тут все делалось шито-крыто.