Разбитый глаз - страница 30
Старик был явно недоволен развитием событий.
«Гребаная оппозиция», - буркнул он.
«Мы так полагаем».
«Что случилось с Фелкером?»
"Я не знаю."
«Может, он нарезал Каччиато кубиками».
«Я так не думаю; это действительно не имело бы никакого смысла. Это возможно, но в этом нет никакого смысла ».
«Англичане охотились за Фелкером».
«Они были за много миль». Тогда Хэнли замолчал. «По крайней мере, мы предполагаем, что они не были так близки по следу. Мы не смогли получить возражения от Brit Intell ».
А потом, этим утром, ему позвонили на его не включенный в список домашний телефон, вытащив его из туманного сна. Этот звонок поразил его почти так же, как звонок, который он получил четыре года назад после проблемы в Гданьске и последующего нарушения правил. Но это была совсем другая ситуация.
На нижнем уровне гаража стояли сверкающие машины, заключенные в свои стойла, как соколы в капюшонах. В инструкциях было очень четкое указание времени и места, но неясно, сколько времени ему придется ждать. «Вероятно, они наблюдают за ним, - подумал Хэнли, - чтобы убедиться, что он один.
Он не боялся.
В конце концов, Вашингтон был его коконом; он прожил в городе тридцать один год. Причудливый мир шпионов, разведки и секретных операций, которым он руководил как второй человек из R-секции, казался из этого города не более чем умственным упражнением. По крайней мере, большую часть времени. Только теперь, когда он столкнулся с физическим присутствием и обещанием угрозы, подразумеваемой смертью полевого агента, мир настоящего шпионажа врезался в кожу его вежливого общества.
Прежде чем он увидел машину, он услышал мотор.
Он ожил в дальнем конце уровня парковки.
Хэнли остановился и увидел, как машина внезапно устремилась к нему по узкому проходу.
Он ждал. В машине не было света, хотя уровень парковки был освещен тускло.
Кадиллак остановился в нескольких футах от него. Он автоматически обратил внимание на дипломатические номера и номер лицензии; у него была замечательная память на такие вещи.
Дверь машины открылась, с водительского места вышел молодой человек, обошел переднюю часть машины и открыл правую заднюю дверь. Затем он взглянул на Хэнли. Пожав плечами, Хэнли склонил голову и вошел внутрь.
В автомобиле было очень тихо, и тихий музыкальный звук, казалось, исходил из скрытых динамиков, утопающих в черных, плюшевых глубинах салона. Хэнли предположил, что это были музыкальные перегородки, предназначенные для того, чтобы заглушить пробники любых направленных микрофонов, которые могли быть размещены снаружи, чтобы следить за разговорами, ведущимися внутри машины.
Лицо советского агента было серым, как будто он был болен. Его тело все еще было огромным, но в нем была слабость, указывающая на болезнь. В закрытом воздухе салона машины от него пахло сладко, как будто он облился одеколоном, чтобы скрыть запах гниения. Его глаза были серыми, но с красной обводкой вокруг радужной оболочки.
На мгновение ни один из них не заговорил, а затем Советский - фактически он был третьим человеком в разведывательном отделе, работавшем в советском посольстве - начал без преамбулы. Он говорил мягким шепотом с сильным акцентом.
«Мы не имели ничего общего с Каччато».
"Почему ты мне говоришь?"
«Потому что он был вашим агентом».
"Нет. У нас там никого нет. Он был Лэнгли ».
«Нет, Хэнли». Туша переместилась рядом с ним, но Хэнли не двинулся с места. «Мы не читаем итальянские газеты для информации, как вы».
«Мне нечего тебе сказать».
«Но ты пришел».
«Я всегда готов выслушать». Хэнли уставился на спинку кожаной подушки переднего сиденья. Cadillac содержал удобства, в том числе небольшую барную стойку, которая теперь открывалась из-за переднего сиденья.
«Ты бы сейчас пообедал. Мне жаль." Казалось, русский заговорил с сожалением. «Но мы можем дать вам мартини. У меня нет еды, но, может быть, стакан русской водки? »
"Нет, спасибо. Я предпочитаю польскую водку, потому что они ее изобрели ». Это было по-детски, и Хэнли знал это, но он чувствовал себя обиженным на самонадеянность другого человека.