Разгром «армии мстителей» - страница 29

Вернувшиеся из «глубины» разведчики капитана В. Ф. Козлова привезли, как они сами оценили, «шикарного» языка, взятого на станции Новый Буг. Захват его был прост и дерзок. Просочившись за боевые порядки 16-й механизированной дивизии немцев, разведчики раздобыли на дороге два немецких мотоцикла, надели шинели и головные уборы гитлеровцев, не пожелавших, по словам разведчиков, оставаться на ими же оскверненной земле, взяли их автоматы и поехали на железнодорожную станцию Новый Буг. Было уже далеко за полночь, когда мотоциклисты въехали в поселок. Благополучно миновав переезд через железнодорожное полотно, они повернули направо и подъехали к вокзалу. На улице не было никого. Втроем вошли в зал ожидания. Десяток нижних чинов спали, не подозревая о нависшей над ними опасности. Но разведчикам важно было не количество, а качество языков. Они направились в кабинет начальника станции, где по их предположению мог быть лучший выбор. Спиной к двери стоял офицер и кричал в селектор какие-то жесткие фразы. Тон разговора явно начальствующий. Второй пребывал в почтительной позе. Начальник станции, а может быть это был его помощник, недоуменно посмотрел на «немецких» солдат, осмелившихся войти в кабинет. Один из разведчиков подошел к чину пониже и, выхватив финку, описал ею крутую дугу. В это время два других схватили под руки офицера, разговаривающего по селектору. Встретившись с холодным «взглядом» пистолетных стволов, офицер потерял дар речи.

«Ну, а дальше все было в обратном порядке, — закончил свой рассказ капитан Козлов. — Мы посадили его в мотоцикл и привезли».

Захваченный офицер оказался работником штаба 6-й немецкой армии. Это был прожженный фашист. В его белесых глазах металась пугливая ненависть. С глубоких залысин стекали крупные капли пота. Отвечал он нервозно, голос срывался…

Допрос выглядел так:

— Нам известно, что генерал фон Шверин снят с поста командира дивизии за то, что допустил прорыв советских войск.

— Да, военно-полевому суду преданы командиры 24-й танковой и, 16-й моторизованной дивизий. Это должно повысить стойкость войск. Уверяю, что оборонительная линия Николаевка, Троицко-Сафоново, Владимировка будет достаточно прочной, чтобы выполнить приказ фюрера! — окончание фразы пленный выкрикнул неестественно громко, стремясь заглушить свой страх.

— Вот видите, ваша армия взяла на вооружение оборонительную терминологию. Это говорит о многом. Что касается прочности упомянутого вами рубежа обороны, то он будет прорван так же, как и более мощный — Днепровский. — Мне стало ясно, что немец не представляет, в какой населенный пункт его привезли, и решил пока не говорить об этом.

— Я знаю случай времен гражданской войны в России, — резко ироническим тоном ответил гитлеровец, — когда стадо напуганной скотины прорвало фронт немецких войск в Приазовье. Но это не значит, что…

— Нет, значит! — оборвал его я. — Это значит, что оперативное искусство вашей армии было неспособно противостоять даже стаду коров.

Мне хотелось сказать, что армия кайзера проиграла войну на нашей земле потому, что ее руководители не понимали природы революционной войны, что русская революция отняла у них солдат, что любая армия капиталистического мира не способна вести войну против революционного народа длительное время, в широких масштабах. Она сама революционизируется… Хотелось сказать еще многое, но не было времени, да и желания.

— Вы находитесь в Троицко-Сафоново, а ваши части расположены вон на тех высотах. Могу предоставить вам удовольствие посмотреть на стойкость ваших войск. Сейчас будет нанесен удар во фланг и тыл этим частям со стороны села Дренделево. Это, как вам известно, западнее названной вами оборонительной линии.

Гитлеровец с тревогой посмотрел вокруг и уставился на сопки.

— Не может быть! В штабе недавно получили донесение генерала фон Эдельхайм… — он что-то хотел сказать, но поняв, очевидно, бессмысленность этого, замолчал.

Мне стало ясно, что после того, как двух командиров дивизий отдали под суд за сдачу позиций, их преемники, а быть может и сам фон Эдельхайм, не решаются доложить о том, что положение продолжает катастрофически ухудшаться, что фронт окончательно прорван и разваливается. Поэтому-то и авиация противника навалилась не на передовые части и соединения первого эшелона, а на второй эшелон и застрявшую в бездорожье боевую технику и тылы. Заодно здорово досталось и резервам немцев, брошенным на тылы наших соединений.