Разие Султан: Неизвестная история - страница 37

— Хорошо, повелитель. Почему Вы так срочно вызвали меня? Что-то случилось?

— Пройдем. — взяв за руку, повелитель повел меня на террасу. Передо мной предстало три бочки. — Я тебе не буду показывать, что в них, но там головы тех мерзавцев, которые посмели напасть на тебя.

— Правда? И кто же они?

— Их нанял брат того торговца, чью невесту в свой гарем забрал Мустафа. После того, как Мехмеда ранили, торговца казнили, а его брат решил… .

— Однако, как же все это страшно. — отец махнул рукой и стоящие в стороне стражники забрали бочки.

— Разие, цветок из рая моего. Ты столько пережила за такое короткое время. — падишах обнял меня правой рукой, прижав к себе. — Что сделать, чтобы ты забыла все это.

— Повелитель, я… . Я не знаю, смею ли просить Вас, может лучше обратиться к Хюррем Султан, чтобы вас не беспокоить.

— Что? — отец отошел от меня на шаг, и внимательно начал смотреть на меня. — Говори. — я прекрасно знала, как нужно себя вести и что говорить. Я не Михримах, плакать не начну.

— Помнится, когда-то покои Хатидже Султан занимал мой брат. Сейчас они пусты. Я бы хотела, конечно, если Вы позволите… — я увидела на лице султана легкую улыбку.

— Хах! И это все? — спросил отец. — Ты хочешь покои Хатидже?! — я склонила голову, словно просьба эта была немного постыдна, и лишь приподняв глаза, я посмотрела на отца. — Сюмьбюль-ага! — позвал падишах. Евнух быстро, словно все это время стоял под дверью, зашел на террасу султана.

— Повелитель. — поклонился тот.

— Передай Нигяр, чтобы начали готовить покои Хатидже Султан. В ближайшие дни туда переедет Разие Султан. — услышанное меня очень порадовало.

— Слушаюсь. — немного запинаясь ответил ага.

— Повелитель. — я поцеловала его руку, а папа меня обнял очень крепко.

 — Как же тебе мало нужно для счастья. И да, Шах-и-Хубан Султан приехала. Она сейчас у Хатидже, а вечером приедет на праздник.

— Правда, госпожа уже приехала?

— Да.

 — Отлично, я так соскучилась уже по ней. И по Эсме.

— Ну, сегодня увидитесь. Теперь тебе будет не так скучно.

— Вы правы. Вы, правы.

Я стояла перед зеркалом в своих покоях и собиралась на праздник. Мне было хорошо слышно музыку, доносящуюся из покоев Хюррем Султан. Дерья принесла мне украшение на голову. Надев его на расспущенные волосы, я почувствовала себя, словно иду не на никях какой-то калфы, а настоящей госпожи. В двери постучали.

— Открой. — приказала я. Служанка открыла двери, и повернув голову на пороге я увидела Казана-агу. Он поклонился и протянул какую-то коробку. — Что там? — спросила я. Закрыв за собою дверь, Дерья подошла ко мне и протянула коробочку.

— Казан-ага передал это, сказал, что его попросили.

— Кто попросил?

— Он не сказал.

— Хм… — я взяла коробочку и, пройдя к тахте, села на нее. — Дай Аллах там не яд от Михримах. — мы засмеялись. Открыв подарок, я увидела достаточно красивое золотое ожерелье с белым камнем посредине. Под ним лежало письмо.

— От кого это? Оно прекрасно. — сказала Дерья.

— Я кажется, догадываюсь от кого. — раскрыв лист бумаги, я начала читать письмо.

«Разие Султан, госпожа моя. Ваш взгляд пленил мою душу, заточив ее за большими стенами дворца. Свободу чувствую лишь, когда могу увидеть Вас. Моя госпожа, Султанша моего сердца, повелительница моей души… . Все мои мысли заняты лишь Вами, куда бы я не посмотрел, лик Ваш затмевает все вокруг. Я пленен, я раб, я капля в океане. Но если Вы одарите раба своего хоть мигом, хоть малейшим вниманием своим, я смогу смело отдать душу Всевышнему. Это украшение ничтожно, любой камень меркнет в тени вашей красоты. Но я был бы рад, если бы Вы приняли этот скромный подарок. О большем я и просить не смею. Я вынужден уехать в Манису, но не теряю надежды по возвращению, увидеть Вас в своем подарке. С уважением к Вам, ваш раб Айяс Мехмед-паша.»

— Что там?

— Хах. — подняв взгляд на Дерью, я легко улыбнулась. — Каков наглец.

— Вас кто-то оскорбил?

— Сожги письмо. — отдала я лист служанке. И подбери серьги, которые подойдут под это. — я встала с тахты и подойдя снова к зеркалу посмотрела на себя. Я никогда не считала себя красавицей, в гареме есть девушки, куда более привлекательны, и внимание паши мне льстило, но как для чего большего — рано еще.