Разие Султан: Неизвестная история - страница 52

— Спасибо. — сказал шехзаде Мехмед. — Видимо, Аллах и правда тебя любит. Сколько раз ты был в шаге от гибели и все равно. — парень подошел к тумбочке, на которой лежали лекарства, и потянувшись к ней, взял именно амулет. — Знакомая вещь. — он просматривал чуть окровавленную подушечку. — Точно такой мне и Селиму подарила Разие перед походом. Даже символы одни и те же. — парень резко направил свой взгляд на меня. — Так кто же вручил его тебе?

— Шехзаде… .

— Это ведь Разие? Верно? — я смотрел шехзаде прямо в глаза, но произнести смог только: — Да.

— Ты хоть понимаешь, что будет. Если об этом узнает повелитель?

— Шехзаде, я знаю, что не могу даже думать об этом, но госпожа…

— Не волнуйся, Малкочоглу. — парень улыбнулся, протянув мне амулет. — Я не скажу никому. Разие помогла мне, и я помогу ей, хотя бы тем, что пока не придёт время, буду молчать о вашей тайне, но… . — шехзаде резко изменился в лице. — Если ты сделаешь ей больно, я этого не прощу.

POV Автор

Разие очень нервничала, но решила, узнать, что известно Хюррем Султан, ведь брат и Валиде ничего конкретного ей не говорят. Хюррем, вместе с Михримах сидели в главных покоях, на диване возле окна и говорили о том, что возможно их ждет.

— Валиде, брат Мустафа не сделает этого? Зачем Вы отправили Баязида и Джихангира? Я теперь за них еще сильнее переживаю.

— Михримах, мы не можем доверять Мустафе и Махидевран. Они как стервятники будут кружить здесь, дожидаясь удобного момента. А еще эта Разие.

— Она тоже любит братьев.

— Сомневаюсь, Михримах. Самый опасный человек — тот, у кого нет эмоций. Так, от Махидевран и Хатидже я знаю чего можно ожидать, но вот Разие, она как маленькая копия Шах Султан. Себе на уме. Дзюгун-ага и Фахрие калфа побеспокоятся о братьях. Все будет в порядке, нужно лишь молиться, чтобы повелитель и шехзаде вернулись в целости и сохранности.

В двери постучали, а когда ага сообщил, что пришла Разие, с нежеланием, Хасеки разрешила войти.

— Хюррем Султана. — пройдя в покои, поклонилась девушка.

— Разие, что-то случилось? — спросила женщина.

— Вы разве не слышали? Говорят, повелитель…

— Слышала, к сожалению.

— Вы знаете хоть что-то такое, что мне могут не говорить? Я ведь знаю, что у Вас везде свои глаза и уши.

— Разие, о чем ты говоришь? — спросила Михримах.

— Живы ли отец и братья? Я молюсь Аллаху, но на душе неспокойно.

— Тебя Махидевран Султан прислала? — спросила Михримах. — Чтобы узнать, можно ли уже брата Мустафу посадить на трон.

— Что? — удивилась брюнетка. — Что ты такое говоришь? Я волнуюсь, и хочу узнать, есть ли еще что-то?

— Разие, Михримах, сейчас ваши ссоры неуместны. — остановила их Хюррем. — Разие, я знаю не больше твоей Валиде. Но надеюсь, все будет благо, а сейчас, возвращайся к себе. Уже вечер. Отдыхай. — она пыталась натянуть на себя улыбку, но сквозь слезы это было плохо видно. Увидев, в каком состояние сейчас Хасеки Султан, Разие даже стало ее жаль.

— Госпожа. — подошла к женщине Разие еще ближе. Она присела возле нее, взяв женщину за руки. — Я знаю, что сейчас сложные времена, и как бы там ни было, Вы, как и я, как и моя Валиде, братья, желаете лишь одного — скорого возвращения повелителя. Нужно молиться, но прошу Вас, не нужно сейчас сторониться. И прошу — держитесь, ради шехзаде Баязида и Джихангира, особенно Джихангира. — Разие посмотрела в глаза Хюррем и почувствовала некую мягкость в ее душе. — С Вашего позволения, я бы хотела увидеть братьев, сильно соскучилась.

— У тебя ничего не выйдет. — сказала Михримах. Младшая госпожа выпрямилась, став на ноги. — Их нет во дворце.

— Что? – удивилась Разие. — А где они? — посмотрев на Хюррем, спросила девушка.

— Там, где вы до них не доберетесь. — ответила Михримах.

— Михримах, как ты смеешь такое говорить, Мустафа…

— Хватит! — резко покой Хасеки превратился в злость. — Разие, возвращайся к себе, немедленно.

— Хюррем Султан, Вы не там врагов видите. — развернувшись, девушка не поклонившись, ушла прочь.

Бали-Бей сидел в своем шатре на мягкой подушке, за маленьким столом, и писал письмо. Давно он не делал это, адресуя лист кому-то, кто не связан с собранием дивана.