Разрыв с Москвой - страница 4

В общем, меня терзали сомнения — как воспримут американцы мой будущий переход на их сторону. Что до советской реакции, — то тут у меня никаких сомнений не было. Если они меня выследят, то немедленно отошлют домой, где меня будет ждать мрачное будущее — или вовсе никакого будущего. Одно дело — когда в чужой стране остаются шахматисты или танцоры, и совсем другое — когда то же самое проделывает человек, принадлежащий к политической элите.

Я мысленно перебирал все "за” и "против” и с каждым новым вопросом и умозаключением все четче понимал опасность моего положения. И все же — отвращение к системе, которой я служил, и к себе самому в этом качестве, плюс надежды на новую жизнь побуждали меня посвятить американцев в свое решение. Однако я хотел сделать это косвенно и действовать по неофициальным каналам. Но каким образом? Как это часто бывает, ответ на этот вопрос сыскался случайно.

За несколько недель до решающей пятницы я встретил в коридоре ООН одного американца, старого своего знакомого. Мы знали друг друга как профессионалы, нередко встречались в обществе. Он казался мне умным и открытым человеком. Я знал, что у него есть связи в Вашингтоне. "Вот мой шанс!” — подумал я и, подойдя к нему, сказал, что мне нужно обсудить с ним кое-какие вопросы наедине. Мы договорились встретиться назавтра и прогуляться во время перерыва на ленч.

Но на другой день шел проливной дождь и мы были вынуждены отменить нашу прогулку. Зато выяснилось, что мы оба приглашены на дипломатический обед на следующей неделе.

И вот настал день этого обеда. Увидев своего приятеля, я отвел его в сторону и с места в карьер сказал:

— У меня к вам необычная просьба. Я решил порвать со своим правительством и хочу знать заранее, какова будет реакция американцев, если я попрошу политического убежища.

— Вы шутите, Аркадий! — воскликнул он ошеломленно.

— Я совершенно серьезен. — Он по-прежнему недоверчиво смотрел на меня. — Такими вещами не шутят, — повторил я.

Делая вид, будто у нас обычный светский разговор, я спросил, может ли он, прежде чем я что-то сделаю, прозондировать реакцию Вашингтона и дать мне знать, какова она.

Справившись с удивлением, мой приятель несколько минут размышлял. Наконец он сказал:

— Мы давно знаем друг друга, и я, конечно, постараюсь помочь вам. Но мое участие должно остаться в секрете. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я был замешан в это дело. На следующей неделе я еду в Вашингтон. Я все разузнаю, но нас больше не должны видеть вместе — нигде, даже в ресторане.

Решено было инсценировать случайную встречу в библиотеке ООН, где мы должны были обменяться записками.

Через несколько дней после этого разговора я в назначенный час пришел в библиотеку. Мой приятель рассеянно листал книгу в пустом зале справочного отдела. Увидев меня, он сунул в книгу листок бумаги, поставил ее на полку и вышел. В записке, которую я вынул, как только он ушел, я прочел: "Из Вашингтона приезжает человек специально для того, чтобы встретиться с вами. У меня создалось впечатление, что вам предоставят политическое убежище, и я надеюсь, что разговор с этим человеком успокоит вас”.

Далее в записке говорилось, что на следующий день, в 2.30, я должен быть в книжном магазине неподалеку от здания ООН. Там меня будут ждать мой приятель и человек из Вашингтона. Я не должен говорить с ними: мне надо только запомнить лицо незнакомца. Назавтра, в 3.30, мой приятель передаст мне — тем же способом — адрес, по которому я должен встретиться с человеком из Вашингтона. В ответной записке мне следует указать, какое время мне удобно, и мой приятель передаст ее. "После этого вы будете действовать самостоятельно. Уничтожьте эту записку”.

На другой день я пришел в магазин немного раньше назначенного времени. Это был маленький магазинчик, очень удобный для подобных свиданий: центр его был заставлен высокими, как в библиотеке, полками, за которыми служащие магазина не могли видеть посетителей.

Я заметил моего приятеля. Его спутник оказался высоким человеком с военной выправкой и открытым лицом. Делая вид, что мы ищем что-то на полках, мы обменялись взглядами. Я пошел к выходу. По дороге мне бросилась в глаза книга Джона Ле Карре "Шпион, который вернулся с холода”, и я купил ее: забавной казалась мысль о том, что наша таинственная встреча была разыграна именно так, как это изображалось во множестве фильмов и книг.