Развиртуализация. Часть первая - страница 18
Перечень оставался открытым, потому что сложная духовная система, которую представляла собой Евгения Николаевна, эволюционировала и переполнялась синергетическими связями с другими системами мироздания.
Талант Евгении К., малоизвестный, не нашедший применения и отклика в сердцах, заключался в том, что она как орешки щелкала задачки с участием больших масс людей.
Такие задачки и Льву Николаевичу «Т»[33] не под силу. Евгения развлекалась ими между кухней и детской примерно с той же легкостью как Шерлок Холмс мимолетными наблюдения и выводами в период отсутствия опиума.
Искоренить коррупцию – элементарно. В голове Евгении складывалась блок схема, противоречий в которой не увидели бы даже самые щепетильные российские ратоборцы. Решить проблему «зайцев» в пригородных электричках – не вопрос. Переселение граждан из крупных городов – легче легкого. Устроить коммунизм на планете – пожалуйста.
И это не было пустозвонством. Если Евгения посвящала проблеме несколько предзакатных часов, а потом набрасывала план на бумагу, выводы выходили вполне жизнестойкими.
Во время периода активной общественной жизни Кутялкин проверил – меры, предлагаемые Шнягой, очаровывали простотой и эффективностью. Но браться за них не спешили. Не такое сейчас время, чтобы спешить. Сначала нужно добиться нужной концентрации проблемы, потом сбрасывать ее в Клуб самоубийц. Такая метода пока работала.
Евгения Николаевна любила мысленно препарировать броуновское движение человеческого общества на сектора, анализ которых позволял делать Выводы.
Частички она представляла маркированными – наведешь курсор, сразу всплывает полезная информация (краткая биография, факты из детства, место жительства, уровень денежного содержания и прочее). Существуй такая наглядная иллюстрация мира в действительности, а не в голове у Кутялкиной, она стала бы основным пособием практикующего мондиалиста[34].
В то утро Шняга увидела привычную картину совсем иначе: частицы застыли в своих принужденных состояниях. Теперь для Евгении, а значит и для всего мира, имело значение движение только одного, хорошо изученного ею маркера, в этот момент взлетающего в небо.
Главное, чтобы он не исчез с наблюдаемой панорамы. И если он войдет в соприкосновение с другими, уже бессмысленными атомами этого уже переставшего кипеть человечества, пусть они помогут ему найти дорогу назад. Она жила мир через этого человека и не могла его потерять.
Часть 2. Самый тяжелый город Земли[35]. В которой выясняется, что у экономических, финансовых, политических, военных… форм организации цивилизации не осталось запаса прочности
Над Балтикой. Борт №10793, 21 час до паники на финансовых и товарных рынках
– Папа, твоё переживательство сработало, – говорил старший бублик Ромка, когда хотел поделиться неприятностью.
«Переживательство сработало» – могло означать всё, что угодно: бублик ударился, у него болит живот, он потерял мобильник, ему приснился страшный сон.
Ромка инстинктивно ассоциировал себя с Гришей – «если мне больно, значит и папе не легче».
«Переживательство сработало, – мысленно поделился Кутялкин с сыном, глядя из иллюминатора. – Дружище, я в глубоком, беспросветном афедроне, и уже не могу ничего изменить. Ни для себя. Ни для тебя».
Гриша часто беседовал с сыновьями, женой и Богом. Но если со Шнягой он обычно спорил, ругался, утешал, убеждал в её тотальной неправоте, то с сыновьями делился насущным:
– щекотавшими нервы проблемами,
– деталями взрослой жизни, перегруженной многоуровневыми комбинациями и избыточными смыслами.
Богу Гриша адресовал просьбы о здоровье, благополучии, духовном развитии сыновей – теперь уже трех. Младшего, позавчера подселившегося в Шнягу, он решил назвать Олежек. Впрочем, Кутялкин пока только примеривал пилотное имя к будущей судьбе.
«Или я ошибся? Не было никакого Олежека. Когда можно узнать? Через две недели? Кого попросить передать в тюрьму результаты теста на беременность?».
Стартосфера в иллюминаторе празднично расцветала. Панорама чистого неба и облаков у ног притупляли неуютные ощущения от происходящего. Причиной гришиных терзаний стала не только грядущая операция, но и его напарница Мальвина Грэмл, урожденная Наталия Кох – человек и микроб в одном флаконе.