Ребекка с фермы «Солнечный ручей» - страница 66
— Мистер Моррисон говорит, что грамматику вернут, а пока он даст мне другую. Конечно, он недоволен. У него в кабинете был изумительно элегантный мужчина. Я прежде никогда его не видела. Я с надеждой подумала, что это наш новый учитель, но надежды оказались напрасными. Он не очень молод. В отцы нам не годится, но и для брата староват. Однако хорош, как парадные портреты, и одет безукоризненно. Пока я была в комнате, он не сводил с меня глаз. Меня это так смущало, что я все время отвечала невпопад на вопросы мистера Моррисона.
— Тебе надо научиться носить маску, чтобы в любом обществе чувствовать себя уверенно, — сказала Ребекка, подражая интонациям Хильды. — И что же, этот джентльмен согласился пожертвовать для тебя своим школьным значком? Или он так давно окончил школу, что значок ему все равно не нужен? А признайся по секрету: он не попросил у тебя прядь волос, чтобы носить под крышкой своих часов?
Все это говорилось весело и со смехом, однако Хильда не могла понять, показывает ли Ребекка свое остроумие или просто ревнует. Скорее всего, решила Хильда, это именно ревность — обычное чувство девочек, обделенных вниманием.
— Что еще про него сказать? Особенных украшений у него нет — только в галстуке булавка с камеей, а на пальце роскошное кольцо — оно как будто обвивает палец… Ой, девчонки, уже звонок. Мне пора бежать. До чего же быстро летит время!
Последние описания Хильды Ребекка выслушала с вниманием. Ей вспомнилось, что именно такое необычное кольцо носил единственный (если не считать мисс Максвелл) человек, покоривший ее воображение, — господин Аладдин. В глазах Ребекки и Эммы Джейн он был неким романтическим героем, они восторгались им как человеком и мужчиной, а кроме того, испытывали к нему огромную благодарность за те прекрасные подарки, которые он им преподносил. Со дня их первой встречи он всякий раз на Рождество напоминал о себе каким-нибудь подарком, выбранным с редкостным вкусом и предусмотрительностью. Эмма Джейн видела его лишь дважды, Ребекка немного чаще, потому что он несколько раз наведывался в кирпичный дом. И она сумела составить о нем некоторое представление. Письма, записки, благодарственные открытки от имени их обеих всегда писала Ребекка, Эмма Джейн очень переживала по этому поводу, хотя и понимала, что ей во многом далеко до подруги. Однажды господин Аладдин написал Ребекке из Бостона. Он спрашивал, что нового в Риверборо, и она с детской непосредственностью описала ему местные пересуды и события, приложив еще к этому свои стихотворные пробы, которые он читал и перечитывал с каким-то тайным восторгом. Если незнакомец, про которого рассказывала Хильда, не кто иной, как господин Аладдин, то почему он не зайдет к ним? Они с Эммой Джейн так рады были бы показать ему свою красивую комнату, где повсюду его подарки.
Когда девочки устроились в Уорехаме на полный пансион, у них началась по-настоящему радостная жизнь. Ребекке верилось, что предстоящая зима будет спокойной и плодотворной. Они жили в комнате вдвоем с Эммой Джейн и сообща пользовались всем, что привезли из дома. Им в самом деле удалось создать вокруг себя красоту и уют: круглый стол был покрыт красной скатертью, прекрасно гармонирующей с гарнитуром кленовой мебели. Как правило, Ребекке принадлежали идеи, а Эмме Джейн — материал и исполнение. Метод разделения труда в данном случае весьма себя оправдывал. Дедушка Эммы Джейн был владельцем магазина и после своей смерти оставил дочери и внучке много всякой всячины. Патоки, уксуса, керосина — всего этого хватило им на пять лет. Мансарда Перкинсов была завалена отрезами полосатой и клетчатой ткани, различными полотнами и рекламными проспектами всяческих фирм. Ребекка упросила миссис Перкинс сшить гардины и ламбрекены из небеленого муслина, которые она оторочила красной атласной лентой. Затем она подобрала две одинаковые скатерти — у каждой из девочек было свое рабочее место. Ребекке после многих уговоров удалось увезти из дому свою чудесную настольную лампу, которая могла бы служить украшением любого жилища. А когда к этому прибавились еще новые подарки господина Аладдина — японская ширма для Эммы Джейн и полочка с томиками стихов английских поэтов для Ребекки — то подруги почувствовали себя, по их собственному признанию, настоящими взрослыми дамами.