Ребекка с фермы «Солнечный ручей» - страница 65

— Мне главное, чтобы обувь была удобная. А сейчас, мне надо мерить стороны треугольников, а не высоту подъемов, — сухо отозвалась Ребекка. — С тех пор как у тебя появились эти ботинки, ты все время вытягиваешь ноги в проход, поэтому немудрено, что Элмер наступил.

— Да, может, я слишком много думала тогда про эти ботинки, в них было очень удобно… Ну, расскажите, какие новости?

— Ты имеешь в виду рождественские подарки? — спросила Эмма Джейн. — Миссис Коб подарила мне игольницу, кузина Мэри из Северного Риверборо — коврик, Ливинг и Дик сплели вдвоем корзинку. На письменный стол и наволочки для подушек мы сами скопили деньги. А ширму мне подарил мистер Лэд.

— Вам повезло, что вы его встретили. Мне тоже хотелось бы кого-нибудь повстречать. Ширма — это чтобы кроватей не было видно, да? Я тоже всегда считала, что кровати лишают комнату стиля, особенно когда они плохо заправлены. Но у вас, между прочим, есть в комнате альков, больше ни у кого здесь нет алькова. Надо же! Новенькие — и получили самую лучшую комнату.

— Это вышло случайно, — стала объяснять Эмма Джейн. — Рут Барри взяла отпуск из-за смерти отца, и мисс Максвелл предложила нам пока занять ее комнату.

— Великая и неповторимая Макс стала в этом году еще холоднее и надменнее, — заявила Хильда. — Прежде я старалась во всем ей уступать, а теперь решила рукой махнуть. Она лишена чувства справедливости: добра только к своим любимчикам, а остальные существуют лишь для того, чтобы упражняться на них в злословии. И все время она встревает в чужие дела. Сегодня я чуть было не сказала ей прямо в лицо, что ее дело — учить меня языку и литературе, а не хорошим манерам.

— Послушай, прекрати говорить при мне о мисс Максвелл в таком тоне! — не выдержала Ребекка. — Ты должна понимать, что я при этом чувствую.

— Понимаю, как же… Только не возьму в толк, как ты ее терпишь.

— Я не просто терплю — я люблю ее! Когда солнце слишком печет или дует ледяной ветер, я всегда думаю о том, как бы защитить ее от зноя или непогоды. Мне нравится, как она поднимается на мраморный помост в классе и садится на свой бархатный стул перед золотым столиком.

— Пусть она себе сидит за своим золотым столиком. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

— А разве у вас сейчас нет занятий? — спросила у Хильды Эмма Джейн, предчувствуя назревающую ссору.

— Да, но дело в том, что я вчера потеряла учебник по латинской грамматике. Я его оставила в холле после того, как у нас произошла очередная сцена с Гербертом Даном. Я с ним всю неделю не разговаривала, а потом взяла да и вернула значок, который он мне подарил. Он был просто в бешенстве. Я вышла из холла, а когда вернулась, то учебника не было. Сейчас пойду к галантерейщику, а потом зайду к директору школы узнать, не принес ли кто мою латынь. По этому случаю я решила приодеться.

На Хильде было шерстяное платье, перекрашенное из серого в ярко-синий цвет. На свой жакет Хильда нашила три ряда белой тесьмы и крупные белые перламутровые пуговицы — чтобы «придать шику». Серую шляпку она украсила большим белым пером и тончайшей вуалеткой с крупными черными мушками, которые подчеркивали цвет ее кожи. Правда, Ребекка обратила внимание на то, что прекрасные рыжие волосы Хильды, собранные в узел, спереди несколько поредели и потускнели от слишком частого употребления горячих щипцов.

Когда Хильда распахнула жакет, девочки увидели на подкладке миниатюрный американский флаг, эмблему местного клуба любителей гребного спорта и еще разные значки всяких клубов и обществ. Эти декорации должны были свидетельствовать о ее популярности — так великосветские красавицы украшают стены своей спальни котильонными сувенирами.

Потом она принялась терзать, закалывать и перекалывать свою вуалетку, красиво играя пальцами. Ей хотелось, чтобы девочки спросили, чье кольцо с недавних пор украшает ее руку. Но эти норовистые лошадки, хоть и бросали на кольцо любопытные взгляды, не спешили обратиться к ней с вопросом. Со своим плюмажем, вуалеткой и всеми ужимками Хидьда весьма напоминала одного из персонажей известного стихотворения Вордсворта: