Религия и политика террора - страница 30

Трагическое событие в Каспийске вновь всколыхнуло республику. Оно стало как бы очередным звеном в длинной цепи терактов последних лет. Покушения на главу столичной администрации, теракт в отношении министра Миннацинформвнешсвязи РД, покушения на Председателей Народного Собрания и Правительства республики, подрыв машин внутренних войск и солдат 102-й бригады МВД РФ, наконец, хладнокровное убийство мирных граждан на параде Победы в Каспийске говорят о том, что это не случайные явления. А до этого были введение шариата в Кадарской зоне, захват Дома правительства, угоны авиалайнеров, взрывы жилылам и исламизм совершенно разные явления. Исламизм — политическое движение, целью которого является «подчинение» процесса общественного и государственного развития нормам и догмам произвольно интерпретированного ислама. Использование этого термина связано с тем, что в самоназвании субъекта экстремистских действий или воззрений есть фразеология, которая имеет однозначную исламскую корреляцию. Речь идет о словах «ислам», «мусульмане», «исламский» и т. д. Следует помнить и о том, что апелляция к этой терминологии не приводит к сущностному единству социально-политических взглядов и концепций исламизма.

Внутренняя неоднозначность идейных источников, принадлежность к различным политическим силам определяют альтернативность политических взглядов, существующих в рамках исламизма множества различных, от умеренных до крайне радикальных, религиозно-политических организаций.

Использование исламской терминологии различными политическими движениями имеет давнюю историю. В течение многих столетий ислам был единственной социальной организацией, которую знали на Ближнем Востоке, и сейчас, в начале XXI века, он определяет общее мировоззрение и действия миллионов людей, их отношения, как со своими соплеменниками, так и с окружающим миром. Качественная новизна современного исламизма видится, прежде всего, в противодействии либерализму и в гораздо большей, чем прежде, наступательности, интернационализации и «трансграничности» — в том числе и для существующих в рамках исламизма экстремистских течений.

Геополитическое и этноконфессиональное положение сделало Дагестан в конце 20-го столетия главной мишенью одного из радикальных течений исламизма — ваххабизма. Это означает, что республика столкнулась с тенденцией, которая на протяжении всего XX века определяла отвратительный образ терроризма на Ближнем Востоке.

Претензии исламистов на «новый передел» будут усиливаться и в связи с бурным ростом мусульманского населения и, соответственно, исламского цвета на религиозной карте мира. Уже сегодня из каждых 100 человек, населяющих Землю, 17 объявляют себя мусульманами.

Исламский мир активно «выплескивается» за свои пределы. Все с большей тревогой говорят об «исламском наступлении» на Европу, Америку, Россию. Стали слышны и словосочетания «исламская угроза». И то, что это не просто слова, говорят выход во второй тур президентских выборов во Франции лидера ультраправых и победа правых радикалов в Голландии, провозгласивших лозунг «Европа для европейцев». Настороженность многих связана с тем, что мусульмане, оказавшись в зоне европейской цивилизации: в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Берлине или в Москве, не теряют себя в принявших их странах, а живут своим собственным миром, сохраняя религию, обычаи и образ жизни. Присущее всем мусульманам острое чувство принадлежности к единой умме зачастую превращает ислам в этих странах в живую общественную реальность, на которой прорастает исламизм.

Это связано с тем, что для народов мусульманского Востока религия является той силой, на которую сама жизнь возлагает обязательства по оказанию экономической и социальной помощи членам общества и военную защиту их от других племен. Члены религиозных общин называют себя братьями и ревниво следят за сохранением уз солидарности, которые их охраняют или противопоставляют другим общинам всякий раз, когда интересам религии его членов что-нибудь угрожает.