Религия и политика террора - страница 50

Это, скорее, два аспекта одного и того же основного свойства, чем две самостоятельные черты. Под термином «мифологический» отнюдь не следует разуметь, что это мышление представляет собой коллективные представления, которые не подчиняются логическим законам. Вовсе нет. Называя его мифологическим, я только хочу сказать, что оно не стремится, подобно рациональному мышлению, избегать противоречий. Там их просто нет. Все противоречия легко разрешаются ссылкой на божественную волю.

Миф очень важен для человека потому, что дает ему ощущение психологической защиты и смысла бытия. Он компенсирует то, чего не достает в реальности. Если наше население все чаще обращается за помощью к предсказателям, экстрасенсам и целителям, то это происходит, прежде всего, из-за того, что лекарства и квалифицированная медицинская помощь стали многим не по карману. Медицина все больше переходит на платную основу. И проблема тут не столько в гадалках, а в тех, кто наживает капиталы на людской беде.

Религиозное сознание всегда пыталось и пытается в наши дни заменить науку, открывая объективную истину «кратчайшим путем» — минуя эксперимент, реальный (нерелигиозный) опыт, научное исследование — просто и прямо «от Бога».

Религиозное возрождение, происходящее в Дагестане в последние десять лет, пожалуй, самое значительное для республики явление конца XX столетия. Несмотря на серьезные усилия, прилагаемые для ее искоренения в течение без малого 70 лет, сразу же после провозглашения демократии, тысячи дагестанцев стали обращаться к религиозной вере. Возрождение коснулось всех конфессий, особенно оно заметно на примере ислама.

Казалось бы, все складывается удачно и благополучно. Многие из нас стали питать надежду, что религия привнесет в нашу жизнь недостающий элемент взаимопонимания, доброжелательности, бережного отношения к чувствам и помыслам другого. Но происходящее в республике неумолимо опровергает эти ожидания.

Вместо умиротворения, доброжелательства и терпимости наша жизнь стала наполняться нетерпимостью к инакомыслию, жестким идеологическим давлением и новым вызовом свободе совести. Выступления духовных лидеров, духовная литература, статьи религиозной периодики в одночасье наполнились такими суждениями, которые поражают не только своим теоретическим легковесием, но и вызывающей безапелляционностью в интерпретации вопросов, озадачивавших известных мыслителей древности и современности. Скороспелые богословы, совершенно не утруждая себя раздумьями, попытками вникнуть в суть проблемы, начали провозглашать истины в последней инстанции. Вопросы, над которыми тысячелетиями бьется человечество, под пером этих «ученых», неожиданно стали обретать свои окончательные решения. Речь идет о совершенном неприятии богословами возможности существования различных точек зрения по вопросу о божественности и естественности мира, теизма и атеизма.

Мы вполне осознаем, что сегодня, когда даже замшелые догматики пытаются встать под знамена «культурного прозрения», любой намек на ставший одиозным атеизм, может вызвать лишь ироническую улыбку. Но, следует помнить, начиная с античности, философы и теологи бьются над вопросами мироздания и не могут дать однозначного ответа, да, видимо, и не смогут. Это особенность философских тезисов. Там, где есть тезис, всегда присутствует и антитезис. И философия религии — не исключение: теизм не только предполагает атеизм, но в известном смысле, только при наличии антитезиса — атеизма, приобретает свой смысл. И хотим мы того или нет, нам не удастся ни обойти, ни, тем более «в два счета», опровергнуть эту особенность. Благо, мы живем пока в светской стране.

При этом следует оговориться, что не все здесь однозначно. Многие из нас, недавние студенты, доверчиво воспринимали в качестве научного знания казенные штампы и формулировали свои соображения в рамках предлагаемого клише. Глубокий философский смысл, заложенный в скептицизм, деизм и атеизм, был низведен до пропагандистских лозунгов. Свобода совести, объявленная в рамках большевизма и партийности, превращалась в руководство к действию. Тут ничего не поделаешь, все мы заложники своего времени. Но трагично то, что и сегодня объявленная свобода совести почему-то воспринимается как победа теизма над атеизмом, богоискательства — над верой в человека. Рьяные защитники религии не хотят осознать, что свобода совести включает в себя: право на исповедание любой религии; право не исповедовать никакой религии; право быть атеистом и самое главное — равенство граждан вне зависимости от их отношения к религии. Это признание за каждым человеком права мировоззренческого выбора, а также этот выбор изменять.