Реминисценции или Записки сивого мерина - страница 5

В конце концов, он наткнулся на трамвайно-троллейбусное управление. Здесь предлагали работу, зарплату и общежитие для иногородних. На выбор имелись профессии водителя троллейбуса, трамвая, сварщика-ванщика и монтёра пути.

Водителем в этом большом городе Антон быть не рискнул, опасаясь кого-то задавить, о таинственной профессии сварщика-ванщика не имел никакого понятия, поэтому выбрал судьбу монтёра пути. Он нашёл на Дарнице контору службы пути, написал заявление, прошёл медкомиссию, получил общежитие почти рядом с железнодорожным вокзалом, в общежитии – койку в комнате на шесть человек, с удобствами по коридору, и вышел на работу. Что Антону сразу удивило в общежитии – здесь девушки и парни жили вперемешку: комната девчонок, комната ребят. И по ночам мало кого можно было застать по месту прописки.

Его определили в бригаду капитального ремонта трамвайных путей. Их там было двенадцать. Почти как у Блока. Все, за исключением троих, были молодые, после армии: кто-то приехал из деревни, надеясь окончательно вырваться оттуда и жить в большом городе, кто-то, как Антон, не поступил с первого раза и остался до следующего года, надеясь поступить.

Работа оказалась нелёгкой – копали «ящики» между шпалами, вытаскивали костыли, крепящие рельсы, меняли эти шпалы на новые и опять «пришивали» костылями рельсы к новым шпалам. Грузили шпалы, щебёнку, рельсы. Подсыпали и трамбовали щебень, таскали тяжёлый и неудобный пневмоинструмент, работали под дождём и снегом, а переодевались, грелись, обедали и отдыхали в маленьком прокуренном вагончике на колёсах. Первые две недели Антона с трудом хватало на рабочий день, и возвратившись в общежитие, он трупом валился на койку, мгновенно засыпая. Ноющее от усталости тело стало нормальным состоянием, сон – единственной радостью. Трясясь в трамвае или троллейбусе на работу и с работы, Антон просыпался только на пересадках.

Особенно на работе ему не удавалось подружиться с тонконосым костыльным молотком, которым надо было попасть по головке костыля, чтобы загнать его в шпалу и притянуть к ней рельс. Молоток напрочь отказывался бить по костылю, а постоянно норовил шарахнуть Антона по ноге или врубался в шпалу, или бил по рельсу, высекая искры.

– Ты с этим компьютером поаккуратнее! – Подначивал маленький шустрый Паша, загонявший костыль с двух ударов. – А то поломаешь… Батарейку давно менял? И оптический прицел поправь, тогда и попадёшь.

Антон улыбался, продолжая промахиваться. Но потом и эту хитрую операцию освоил, забивая костыль максимум с трёх раз.

А где-то месяц спустя втянулся и был способен вечером посмотреть телевизор в красном уголке или сходить в кино.

Неделю назад Антон здорово промок и затемпературил, но ещё поехал на работу, а уже вечером свалился намертво.

И вот пятый день его и колдобит, и трусит, и крутит, и изгибает на узкой железной кровати. Он, то проваливается в болезненную дрёму, то выбирается из неё и лежит, тяжело дыша и кашляя, как пожилая лошадь.

У кого-то на этаже магнитофон поёт нежным и зовущим голосом Валерия Ободзинского:

Но что-то случилось, чувствуем мы…

Что изменилось: мы или мир?

И надо знать, что же случилось,

Но ни тебя и ни весны не объяснить…

Неожиданно раздаётся стук в дверь. Антон молчит и стук повторяется.

– Да-а!.. – то ли сипит, то ли хрипит Антон слабым голосом.

Дверь приотворяется и в проёме показывается незнакомая шкодная рожа. Рожа похожа на лицо молодого орангутанга, впервые попавшего в город из джунглей.

– К вам можно войти? – интересуется рожа до противного вежливым сладким голосом.

– Войти можно, – соглашается Антон, – выйти живым нельзя… – Он тяжело и гулко заходится в кашле.

– У вас такой кашель!.. – сочувственно говорит рожа, войдя в комнату.

– Да, – снова соглашается Антон, – хороший кашель! Ещё бы с кровью…

– Зачем же так, – укоризненно говорит вошедший, прислонившись к косяку, – вы скоро выздоровеете!

– Вы – доктор? – интересуется саркастически Антон, полуприкрыв глаза.

– Нет, к сожалению… Я только два дня, как пришел из армии, а до армии жил здесь, работал в третьем депо водителем троллейбуса. Меня зовут Богданов. Точнее, это моя фамилия. А зовут Володей. Вы мне не одолжите шапку?