Ресторан Мари Дюпьер - страница 14

Самодостаточность Мари удивляла, даже восхищала Роберту. Она отчетливо осознала это после одной истории, сблизившей двух таких несхожих между собой студенток.

Когда ей было семнадцать, Роберта впервые влюбилась. Они познакомились с Шарлем в компании мотоциклистов — тогдашнее увлечение Роберты мотоциклами было в самом разгаре. Бесшабашные люди в коже перемещались по Парижу, заглушая ревом моторов все звуки большого города.

В отличие от большинства девушек, сидящих за спинами своих приятелей, Роберта вела собственную машину. Возможно, благодаря этому, а может, в большей степени из-за ее характера, уже через неделю после ее появления в компании у красивой темпераментной девушки было несколько поклонников. Их церемонные ухаживания, напоминавшие обычаи рыцарских времен, забавляли, но ничуть не трогали Роберту.

Однажды вся компания отправилась на выезд в окрестности Булонского леса. Процессия начиналась у Восточного вокзала и должна была проехать через центр Парижа. У оперы все остановились на несколько минут: было второе воскресенье апреля, после дождливой недели впервые светило яркое солнце, и парижане наслаждались им, сидя за столиками многочисленных маленьких кафе на площади. Мотоциклисты не могли упустить случай покрасоваться в такой обстановке. Вся компания остановилась, девушки сняли шлемы и приняли картинные позы, опираясь на багажники мотоциклов своих парней. Минута — и туристы защелкали затворами своих фотоаппаратов, а полицейские на всякий случай подошли поближе.

Тоненькая коротко остриженная черноволосая девушка, оседлавшая последнюю модель гоночной «хонды», обращала на себя особое внимание.

На выезды Роберта всегда одевалась в соответствии с обстановкой: обтягивающие кожаные штаны, куртка с немыслимым количеством молний, высокие сапоги-«казаки». Но даже в этой униформе девушка выделялась — в ней была какая-то самоирония, которую выдавал каждый ее жест. Уже тогда она относилась к жизни не слишком серьезно…

За спиной Роберты раздался звук мотора, напоминающий звук ее собственной «хонды», и рядом с ней остановился парень, явно не принадлежавший компании. Его манеру одеваться можно было бы назвать старомодной, но скорее она была универсальной: коричневые вельветовые брюки, темный трикотажный свитер и твидовый пиджак в мелкую клетку. Коричневые замшевые ботинки завершали образ. Если бы не возраст, этого человека можно было принять за профессора университета. Пока Роберта недоуменно разглядывала его — «ученый» вил как-то совсем не вязался с гоночным мотоциклом, на котором он приехал, — парень смотрел на нее своими спокойными серыми глазами, очевидно, оценивая, стоит с ней заговаривать или нет. Потом Шарль, как он представился, объяснил, в чем дело. «Хонда» была у него недавно, он купил ее, решив, что это самое быстрое средство перемещения по городу. Но оказалось, что для японского мотоцикла в Париже непросто найти мастерскую.

С техники разговор сам собой перешел на другие предметы, и вскоре Роберта поняла, что в Булонский лес она больше не хочет, а хочет послушать Шарля в джаз-клубе — ее новый знакомый оказался музыкантом. Вечером, после концерта, она уже знала, что влюбилась. Как и все, что с ней происходило, роман захватил ее целиком.

Он не был «мачо», и это больше всего поражало Роберту в собственном выборе — она-то всегда была уверена, что может полюбить только «настоящего мужчину». Шарль же предоставлял ей право самой назначать встречи и не навязывал своих вкусов и своих знакомств. Роберта по-прежнему гоняла по Парижу в своей компании мотоциклистов и придумывала себе все новые развлечения, чтобы пощекотать нервы. Шарль, джазовый пианист, большую часть своего времени проводил на репетициях, в перерывах между которыми горячо спорил с другими музыкантами о разнице между Телониусом Монком и Биллом Эвансом[3].

Конечно, они с Робертой были странной парой, но девушке нравилось и это.

Они часто гуляли по окраинам, где можно подсмотреть сценки, которых никогда не увидишь в центре Парижа. Вот тучная дама, выйдя на крыльцо, что-то сварливо выговаривает в спину своему мужу, а он, садясь в машину, передразнивает ее мимику, но так, чтобы жена ничего не заметила, а сам даже говорит ей в это время что-то успокаивающее.