Рима отвечает на вопросы - страница 30

стр.

Так вот, этот самый «внутрьсмотрящий» прибор не что иное, как небольшой лучевод-светопровод со стеклянными волоконцами, по которым свет от наружной лампочки струится внутрь организма человека, освещая все на своем пути и позволяя врачу увидеть — что там, внутри.

От на-руж-ной — в этом вся штука. Значит, не надо внутрь загонять горячую лампочку, туда уже идет «холодный» свет.

Но не это главное. Главное в том, что лампочка снаружи дала возможность врачам делать эндоскопы гибкие, мягкие. В отличие от прежней жесткой трубы такая податливая трубка может проникнуть почти всюду: раньше двенадцатиперстная кишка была эндоскопу недоступна, а теперь доступна. И освещаются внутренности теперь намного лучше, их стало удобнее обследовать. Значит — точнее ставить диагноз больным.

Однако и это еще не все. Гибкий эндоскоп, освещенный световодом-лучепроводом, помогает не только обследовать больного, но и сразу принимать решительные меры. Скажем, обнаружил врач в пищеводе торчащую рыбью кость — он ее тут же специальными длинными щипчиками удаляет, да не вслепую, а видя в окуляры эту самую кость и захваты щипчиков, стенку пищевода.

Есть разные эндоскопы со световодами-лучепроводами: гастроскопы— ими обследуют желудок, бронхоскопы — ими обследуют бронхи, и многие другие «скопы», «внутрьсмотрящие» в том числе...

...Пациенту требуется обследовать зуб. Вот он, маленький эндоскоп, через который разглядывают — что там, внутри зуба.

...Вовсю горит на заводе топка, пылает жаром паровой котел. Попробуй сунься! А проверить, что там, внутри котла, надо обязательно. И опять: эндоскоп, выручи! Он и выручает, на этот раз не медицинский — технический эндоскоп. Вместо стеклянного световода, которому такую высокую температуру не вынести — расплавится, там жаростойкий кварцевый световод-пруток. Мастер стоит в холодке и преспокойно наблюдает за всем, что делается на стенах, на сводах раскаленной топки.


Для перископов, видоискателей кинокамер, для освещения шкалы разных ночных приборов, для телевизионных устройств, наконец, для ядерных исследований — всюду годятся лучеводы-световоды, эти «внутрьсмотрящие».

Есть теперь и «светоносный» телефон. Разговор, превращенный в яркие световые лучи, бежит не по проводам, а по волоконцам-волоскам. У нас уже работает одна такая опытная линия световой телефонной связи. Она построена в городе Зеленограде. В одну и ту же минуту по двум обычным телефонным проводам могут одновременно разговаривать не больше чем 10 пар собеседников, а по «светоносному» — свыше 15 тысяч (тысяч!) пар собеседников. Каково?! Целый город одновременно беседует всего по двум проводкам, и ни один из этой шумливой, говорливой толпы не мешает другому.

Вышел зайчик погулять...

НЕОБЫЧНЫЙ ЗАПОВЕДНИК

Есть на свете странный заповедник. В нем живут не зубры и не олени, не слоны и не жирафы, не бегемоты и не страусы. Вся штука в том, что в заповеднике, о котором идет речь, разводятся... зайчики. Да, да, солнечные зайчики!

Вспомните: возьмешь зеркало, выйдешь на солнышко и давай гонять невесомых зайчишек. То заставишь их в чужое окно забраться, то ослепишь прохожего, то еще в какой-нибудь шалости заставишь его, послушного, принять участие.

Так вот, оказывается, солнечного зайчика можно заставить с пользой потрудиться. О том, что это и верно из всех работяг работяга, люди знали испокон веков. Он, бывало, и вражеский корабль потопит, если, конечно, на него направить сразу много зайчиков, чтобы получился один громадный зайчище, который заставит вспыхнуть просмоленную обшивку деревянного корабля. Во всяком случае, так говорится в легенде про известного ученого Древней Греции Архимеда. Это он с помощью зеркал, собранных в срочном порядке среди местных жителей, спас город от нашествия вражеской эскадры.

Случалось солнечному зайчику, на сей раз пойманному не зеркалом, а стеклянной лупой (простым увеличительным стеклом), там же, в Элладе, то есть в Древней Греции, заниматься не ратным, а самым мирным делом. Юные гречанки, поймав на горе Олимп увеличительным стеклом солнечный луч, зажигали от него факел. А этот факел в свою очередь зажигал чашу с олимпийским огнем. (Кстати, эта традиция сохранилась до наших дней.)