Римская Империя в III веке нашей эры. Проблемы социально-политической истории - страница 14

. Однако обоснование такой трактовки причин возникновения кризиса III века в статье нельзя признать достаточно убедительным.

Это же можно сказать и о мнении относительно характера кризиса III века, высказанном А. В. Игнатенко. Хотя ее статья была опубликована в 1980 г., в ней идет речь о подъеме выступлений низов населения Римской империи в III в. н. э., о солдатах, как союзниках народных масс, о движении багаудов, как причине сдачи Тетрика Аврелиану. В целом же, считает А. В. Игратенко, кризис III века (хотя и был по своему характеру социально-экономическим и политическим одновременно) — прежде всего кризис римской военной организации[126].

В последнее десятилетие интенсивность изучения проблемы социально-политического развития Римской империи в III в. н. э. советскими историками существенно не изменилась. Но ее исследование продолжалось.

Внешнеполитическое положение империи и развитие римских вооруженных сил в III в. н. э. рассматриваются в публикациях В. Н. Дряхлова[127] и Е. П. Глушанина[128].

Белорусский историк В. А. Федосик в двух монографиях глубоко осветил историю христианской церкви и характер взаимоотношений между христианами и римской императорской властью на протяжении III в. н. э. Свои взгляды по вопросам о причинах возникновения кризиса III века, его характере и продолжительности он не раскрывал, а лишь показал, как трактовались эти аспекты проблемы в советском антиковедении на момент издания его работ[129].

В монографии М. Г. Абрамзона[130] содержится детальная характеристика монетного производства Римской империи в III в. н. э., тщательно рассматривается вопрос пропаганды с помощью выпуска монет официальной политики императорами этого времени, показывается роль сената в выпуске монет, анализируются денежные реформы Аврелиана и Диоклетиана, идет речь о восстании монетариев города Рима в годы правления Аврелиана.

Оригинальную концепцию характера кризиса III века и его места в истории римского государства предложил в своей книге А. В. Коптев. По его мнению, никаких оснований для того, чтобы говорить о каких-либо качественных изменениях в системе рабовладельческих отношений Римской империи во II–III вв. н. э., нет. Те процессы, которые происходили в области социальных отношений империи данного периода, были вызваны расширением гражданского коллектива в результате эдикта Каракаллы. Связанные с этим эдиктом изменения в соотношении классов стали требовать переорганизации политической системы. Из-за неполной отделенности политического строя ранней империи от строя социального кризис III века, хотя и соотносился в своих проявлениях с политическими неурядицами и экономическими проблемами, может быть определен как кризис социально-политический.

А. В. Коптев считает, что социально-политические катаклизмы «эпохи солдатских императоров» по существу являлись той общественной формой, в которой вызревало новое качество политической системы «домината». Доминат же представлял собой политическую структуру, адекватную новой социальной ситуации, вызванной к жизни эдиктом Каракаллы. Резкого разрыва в общественном строе ранней и начала поздней империи, убежден историк, не существовало. Поздняя империя была закономерным этапом в развитии римской гражданской общины, выступавшей в виде социально-политического организма. Поэтому, утверждает он далее, формальным началом эпохи поздней античности можно считать 212 г. н. э., год распространения прав римских граждан на всех свободных жителей Римской империи[131].

Таким образом, А. В. Коптев фактически предлагает делить историю Римской империи на два периода — Принципат (до 212 г. и. э.) и Доминат (после 212 г. н. э.) и не видит в социально-политическом развитии римского государства на протяжении III в. н. э. ничего такого, что позволяло бы считать это столетие отдельным периодом римской истории.

Представляется, что в концепции А. В. Коптева преувеличивается влияние эдикта Каракаллы на социально-политические отношения в Римской империи, не принимаются во внимание изменения в социальном составе и идеологии римской армии, не учитывается влияние на развитие империи отношений римлян с их соседями. Это не позволяет соглашаться с изложенной концепцией историка.