Роковое влечение - страница 2
Наш дом был приятным, газон − зеленым, а бассейн никогда не был грязным. Каждый думал, что мы
совершенны. Все, что людям нужно было сделать, это заглянуть сквозь занавески, и они увидели бы, что наша нормальность была всего лишь жалким притворством.
Прежде чем я вошла в кухню, я почувствовал запах. Я взяла еду, чтобы спрятать в спальне, и
держала стакан с водой, поэтому мне не приходилось рисковать. Это была единственная причина, по
которой я не знала, что происходит в остальной части дома.
Обыденная рутина продолжалась ежедневно, из школы в мою комнату. Если бы мне повезло, мой отчим бы меня оставил. Именно по этой причине я решила не заводить друзей. Конечно, много
девушек и несколько мальчиков хотели со мной поговорить, но они знали, что этого не случится. Дело
не в том, что я не хотела общаться с друзьями. Это было совершенно не так. Просто мне было стыдно за
свой дом, и я не могла никому открыться и позволить в него зайти.
Когда я, наконец, заглянула на кухню, я прикрыла рот от увиденного. Мошки кружили над
переполненным мусорным ведром. Покрытые остатками еды тарелки скопились в раковине с
загрязненной водой. Повсюду открытые контейнеры, а в центре стола лежали забытые иглы.
Запах напомнил мне время, когда Ричард запер моего щенка в подвале, чтобы наказать меня.
Когда он, наконец, открыл замок, чтобы я могла его забрать, именно этот запах я почувствовала в ту
минуту. Что-то гнилое, мертвое. В шесть лет я узнала, что такое смерть, и причем, самым ужасным из
всех возможных способов.
Я знала, что за уборкой я проведу всю оставшуюся ночь. Итак, я завязала свои темные волосы в
конский хвост и принялась за дело. Через двадцать минут я нашла мертвую мышь.
Натали Беннетт — «Роковое влечение» / Dark Eternity of Translations
Глава вторая
Уиллоу
Ранее
Двадцать два дня назад моя мама меня бросила. Я выплакала все слезы после ее ухода. Этим все
было сказано. Кэсси заботилась об этом меньше. Электричество не отрубили, и когда она решила
вернуться домой, это все, о чем она беспокоилась.
С другой стороны, тот, кто оплачивал счета, все еще запасал основные продукты в шкафы и
холодильник. И мое тело больше не болело. Я, наконец, исцелилась.
Моя жизнь была одинокой, но все было в порядке. Мама всегда говорила мне, что я дрянная
девчонка и умру одна. Полагаю, это правда. Я успокоилась в тишине. Больше никаких ночных
пробуждений, Ричарда − проскальзывающего в мою кровать и не уходящего до восхода солнца. Больше
не нужно смотреть, как он за волосы тащит маму вверх по лестнице. Затем слушать, как они сражались
часами, до начала стонов. И больше никаких орудий, направленных на меня за то, что я не
соответствовала его требованиям.
В моей школе начинали задавать вопросы, на которые я не могла ответить. В последний раз, когда я это сделала, Ричард наказал меня, как только соцработник покинул наш дом. Если он вернется
или они его найдут, и он узнает, что я говорила с ними, даже если я не сказала ничего обвинительного?
Мой желудок заболел от мысли о том, что отчим со мной сделает.
Я перешла к другому режиму дня. Школа, домашнее задание, душ, сон и все сначала. В дни, когда я имела дело с Кэсси, расписание сбивалось. Я никогда не знала, насколько она тяжелая, пока мне
не пришлось тащить ее в постель.
Как сегодня. Мои руки болели, пот капал со лба, и моя грудь отяжелела в знак протеста. Бросив
Кэсси на кушетку, я опустила руки на колени и изо всех сил пыталась отдышаться.
Это был третий случай за две недели. Ее наркомания усиливалась. На днях я пропустила школу, потому что заснула на полу ее спальни. Я была измучена, и не могла даже попытаться вернуться в свою
комнату.
Глядя на мою сестру, ты никогда не догадаешься, чем она занимается. Я думала, что те, кто
употребляет наркотики, выделяются, но только не Кэсси. Ее волосы, цвета мокко, по-прежнему
блестели, кожа выглядела относительно здоровой (если не обращать внимания на следы от уколов).