Роман одного открытия - страница 29
Заводы и фабрики, лаборатории, институты, химики, физиологи, врачи, психиатры, фармацевты, эстеты, литераторы и художественные критики, артисты, режиссеры, маниаки, психопаты, юродивые, журналисты, спекулянты, поэты, посредники, коммивояжеры, клоуны, художники, рекламные агенты — невероятные количества людей, машин, денег, материалов, обезьян, специалистов, морских свинок, ежей, мышей будет приведено в движение нашим гормоном — утопином «Гольдман и К°».
Утопин «Гольдман и К°» — вот чудо, которое ликвидирует кризис, даст выход недовольству, толкнет к новым барышам замороженные денежные резервы. Экономическая жизнь, культура, общественная жизнь — безграничные возможности для всех отраслей. Наконец-то мир получит хлеб и духовное заблуждение без каких бы то ни было мировых сотрясений…
Дядя из Америки дошел до пароксизма предпринимательской лихорадки. Мельчайшие брызги слюны, как благословенная роса, орошали его речь…
…Это собрание правления общества «Гольдман и К°», лимитед, происходило днем в небольшом зале шестиэтажного здания на одной из центральных торговых улиц столицы. Зала была продолговатая с высокими окнами с двойными драпри, изолировавшими помещение от всякого шума извне. Две хрустальных люстры освещали овальный столик, покрытый дорогим зеленым сукном, за которым расселись господа акционеры.
Вдоль трех стен залы за драпировками из тяжелого темно-вишневого бархата были устроены уютные уголки со шкафчиками с напитками и закусками, в которых была обеспечена приятная, спокойная обстановка для отдельных деловых бесед.
На большом столе стояли несколько ваз с фруктами — крупный янтарный, красный и черный виноград, персики, яблоки, груши; на середине стола в серебряной вазе золотились апельсины, гроздья бананов, просвечивали гранаты. Кругом стояли коробки с сигарами, папиросами, шоколадными конфетами, засахаренными каштанами, «фрюи гласе»…
Каждый из акционеров брал то, к чему имел вкус, влечение, привычку. В серебряном кофейнике испускало аромат чистое бразильское кофе. Тут каждый сам себя обслуживал — прислуга была удалена!..
Перед каждым акционером лежала маленькая записная книжка в мягком кожаном переплете.
Воздух был насыщен острыми запахами фруктов, ликеров, кофе, дорогих гаванских сигар и папирос. Этими запахами были пропитаны драпировки, мебель, ковры, люди. Это была атмосфера привилегированных классов, дельцов, их интерьер, в котором эти классы жили, дышали, в котором рождались сделки, сомнительные комбинации, предприятия, спекуляции…
Каждая вещь, казалось, напоминала о золоте. В звоне чаш, дорогих сервизов слышался его манящий, волшебный голос…
Дядя из Америки говорил, сидя на правом углу стола, спиной к окнам, с неизменной сигарой в руке.
Акционеры, опустив головы, ожидали когда иссякнет источник его вдохновения. Некоторые из них успели набросать целые колонны цифр в записных книжках. Уже имелось основание для делового подхода к предприятию.
В последнюю минуту, однако, произошло то, чего дядя из Америки меньше всего ожидал. Маленький, высохший человечек с коротко подстриженными волосами и острым, птичьим профилем вскочил со стула, как чертик на пружинке, ударил кулаком по столу и крикнул надтреснутым пискливым голосом:
— Будет!
Все повернули к человечку головы.
— Довольно, — уже спокойнее повторил он. — Один сумасшедший говорит, а мы уши развесили, как перед Мессией. Я, Ивар Гольдман, главный акционер фирмы «Гольдман и К°», лимитед, не могу себя связать с безумным предприятием. Тьфу!.. Чертовы рожки!.. Наш запутавшийся, обалдевший или тронувшийся друг хочет подложить бочку с порохом под наши интересы. Утопин «Гольдман и К°» — в чем дело? Вы хотите демократизировать дарования, передать всю духовную силу париям? Вы хотите пробудить низы, освободить зверя, который на протяжении всей тысячелетней истории подкарауливает наши интересы? Вы хотите расшатать основы нашего, и без того делающегося все более и более трудным, существования?! Вы хотите толкнуть миллионы полунищих на никогда непредвиденные возможности новых идей и фантазий. Кто может предусмотреть, что родится в миллионах обалдевших разгоряченных голов, благодаря вашему утопину, который вы так злополучно хотите связать с моим именем? Нет, господа, я считаю, что это совсем безумная затея. Наши интересы в старых испытанных истинах. Вы хотите мир с ума свести. А захотят работать и исполнять распоряжения сведенные вами с ума? Те, которые духовно вырастут, попытаются господствовать над вами. Скажите — вы подумали о ваших детях?