Роман одного открытия - страница 41
В правом углу кабинета стоял большой письменный стол красного дерева. Небольшая картотека со стеклянной витринкой составляла одно целое со столом. За ним — вделанный в стену книжный шкаф с книгами в роскошных переплетах. В левом углу имелась копия в естественную величину прекрасной «Родосской Венеры», из пупка которой вытекала струя воды, стекавшей по молочно мраморным бедрам статуи в громадную раковину из мрамора.
Маленькая бронзовая ящерица, ползущая по раковине, смотрела, открыв пасть, на колено прекрасной Венеры.
Большой акционер дремал. Его коротко остриженная, совсем седая голова резко выделялась на фоне темной кожи дивана.
Но вот Ивар Гольдман пошевелился, открыл глаза, потянулся, встал и, подойдя к письменному столу, нажал белую кнопку. В ту же секунду гобелен с золотым фазаном посередине открылся как секретная дверь. Лакей в ливрее почтительно вытянулся, словно выскочивший из под пола дух раболепия.
— Д-р Младен Синилов, молодой хирург из номера 3.0.33 — племянник жены, — сквозь зубы заговорил Гольдман, — через полчаса будет тут. Дай мне коробку с сигарами, бенедиктин и препарат венерородия. Доктора проведи через номер 8.
Лакей открыл небольшой бар рядом с письменным столом. Поставив на подвижной столик хрустальный сервиз для ликера, коробку с сигарами и все необходимое для курения, он подкатил его к дивану. Затем, не ожидая дальнейших указаний, отступил назад и исчез за секретной дверью.
— Молодой хирург, — усмехнулся, слегка икнув, Ивар Гольдман, — завидую ему, он сделает блестящую карьеру, если не запутается в какую-нибудь женскую историю…
Гольдман прищурился и протянул руку к сафьяновой коробке с тисненым золотым вензелем. Он открыл коробку. На белой атласной подкладке лежали продолговатые конфеты, увитые в серебристый станиоль. Гольдман развернул и жадно отправил в рот большую ярко-рубиновую конфету, начиненную фруктовым соком и даже причмокнул от удовольствия.
— Это проклятое истощение нервов, — раздраженно пробормотал он. — И я начинаю подхлестывать мои мозги подслащенными пилюлями — моим секретным эликсиром тоникумом. Ты начинаешь верить в тобой же выдуманный обман. Это ты, старый черт, Ивар… Может быть эта крокодилова голова права. Старею. Но я должен выдержать, сохраниться — как дуб, дожить до ста…
Ивар Гольдман, развалившись в кресле, уставился в светлый бюст женщины. В его глазах загорелся холодный огонек:
— Дожить до ста лет… Какие адские резервы, океан золота можно стяжать за сто лет. Тридцать лет до ста — ха, я сейчас в самом расцвете обезьяньей молодости. Я знаю цену всему и… еще могу — хотя и по слогам… маленькими глотками — огня… Тьфу, дьявольские рога! Никуда мы не годимся, а нам еще больше хочется сосать молочную грудь жизни.
И он протянул белую сморщенную руку с надувшимися синими жилами, с бесцветными слегка деформированными ногтями. Взглянув на ладонь, сухую, изборожденную тысячей линий, как смятый старинный пергамент.
— Фантазин, — бородатая глупость… Ут… га, как там его! Ут… утопин. Ужасно ловко выдумано, старая башка! Теперь ты, наконец, понял! Открылись зажмуренные глаза… Черти рогатые…
Ивар Гольдман вдруг порывисто вскочил и сделал несколько шагов к белой мраморной женщине.
— Путешествует огонь по моим жилам, эх ты, Венера из Родоса… Черт мог бы подумать, что я собрал кровь из белого мраморного тела в ампулы, пилюли, конфеты… Это не пустяки — смешать сок южных лоз с кристальным горным медом и тонким ароматом апельсинов с Крита и в этом… мой секрет… — берешь в рот конфету и ты годен работать.
Неожиданно маленький человечек пустился в пляс по полосе паркета, не покрытого ковром, напевая фальшивым фальцетом модную песенку.
— Утопин «Гольдман и К°»: аллитерато, стаккато, легато — похоже на то, что будто я его родил!
Он остановился, с трудом переводя дух, и опустился в кресло.
— Я построю огромные заводы: лаборатории, машины, печи, трубы, провода, прессы, дистилляторы.
Он снова вскочил с места и заорал:
— Громы и молнии, электрический пар, каша из звезд, дьявольская плесень, водное стекло — миллионы ампул, миллионы спринцовок, элегантные коробочки — темно-красные, с золотым тиснением, выложенные бархатом, из искусственной кожи! Образцы — для докторов, профессоров, патологов, дипломатов, государственных мужей, гениев. Вакцина гениальности!