Роман одного открытия - страница 51
Позже от этого вечера у него осталось несколько ярких воспоминаний. Казалось бы на первый взгляд, с ним и его женой ничего особенного не приключилось. Но теперь он видел, что-то новое и темное, вкравшееся в его жизнь, началось именно в тот вечер, на балу.
Несколько раз он мысленно восстанавливал картины того вечера. Анализ не проливал света. Оставалось смутное предчувствие, как утренний туман в горах…
На балу они ходили под руку, вспоминали прекрасные вечера в Вене. Она плотно прижималась к нему, словно ища защиты. Весело втолкнула его в такси, остановившееся у тротуара. А когда, при толчке, они упали один на другого, он почувствовал желание, словно чувство освежалось благодаря необычной обстановке. Когда они поднимались по широкой лестнице в огромный зал, залитый ослепительным светом, Белинов заметил, что жена его идет уверенным шагом, как будто помолодевшая…
«Вот он, авантюристический дух, влекущий нас, — думал он, — к неведомому, зажигающий огонь в крови и толкающий на приключения…
Белинов был удивлен тем, что вспоминает давно забытые вещи. Он вспомнил от том, как легко двигалась его жена, озаренная светом, отражавшемся в ее волосах и тонувшем в прекрасных, как сказка, открытых миру глазах.
Потом он восстанавливал в своей памяти салон, в котором бушевал вихрь звона, музыки, искрящихся мимолетных звезд… Свет преображал, образы, делая их чистыми как мрамор; шелк переливался разноцветными красками по паркету. От электрических абажуров падал яркий свет на волнующееся море блестящих материй.
Вначале Белинов с женой отошел к бару в стороне и оттуда наблюдали за танцующими парами в залах. Потом Нона долго танцевала. Ее гибкая фигура то и дело скрывалась в толпе танцующих. Белинов издали ловил ее улыбку. Он спокойно попивал свое пиво, ожидая возвращения жены, разгоряченной и пахнущей чужими духами, словно впитанными из воздуха — тонкими, неуловимыми…
К Ноне подошел молодой человек, сдержанно поклонился, обнял за талию и увлек в толпу… Потом он представился — д-р Младен Синилов. Красивый человек показался интересным Белинову. Короткая беседа между ними заставила обоих испытать взаимное уважение друг к другу. Доктор Синилов держал себя хозяином бала — Белинов был доволен этой корректностью.
Им представилось несколько человек других молодых врачей и университетских работников. Белинов почувствовал, что его уважают, окружают вниманием. Они с женой были принуждены сесть за общий стол. Отрывочные разговоры о научных предметах вплетались в опьянение вечера. Нона Белинова была очень хороша и было видно, что она стала центром внимания всего стола. И там Белинов на секунду почувствовал, что как будто какое-то отчуждение растет между ним и его женой. Образовывается некоторая пустота… Доктор Синилов исполнял свои обязанности гостеприимного хозяина предупредительно и спокойно. Окружавшие Белинова исключительное внимание и сердечность вызывали его на несвойственные ему остроумие и оживление.
К общему тону присоединились и молодые люди. Предлагались тосты. Несколько комичных комплиментов особенно рассмешили Марию-Нону. Она была очень оживлена и разболталась, выговаривая слова с приятным для уха иностранным акцентом, что придавало ей особенное очарование.
Когда, уже далеко за полночь, уходили с бала, доктор Синилов проводил их до гардероба. Странно пристально глядя на Марию-Нону, он подержал ей манто и поцеловал на прощание руку.
Все прошло приятно и корректно. И все же Белинов недоумевал по поводу своего нового чувства, которое словно разрослось в этот вечер.
Он неоднократно перебирал в памяти все события и разговоры того вечера, наконец ему стало стыдно самого себя и он махнул рукой — ведь ничего же существенного не случилось! И он снова вернулся к своей работе.
— Асен, а ты бы мог использовать наших новых знакомых для твоих дел, — однажды вечером сказала ему вдруг Мария-Нона.
— Каких знакомых? — переспросил немного рассеянно Белинов.
Мария-Нона деловито улыбнулась и щелкнула его пальцем по подбородку.
— Да с бала медиков. Асен…
— С бала медиков?
— Ну да.
Белинов удивленно взглянул на жену. Настроение у него испортилось. Он почувствовал досаду, которую постарался скрыть.