Россия в эпоху Петра Великого. Путеводитель путешественника во времени - страница 20

Где искать тебя, петровская Немецкая слобода? Сохранились старинные палаты в Старокирочном переулке, которые сейчас находятся в крайне неудовлетворительном состоянии. Кое-кто считает, что здесь жили врачи Ван-дер-Гульсты, кто-то селит в дом фаворитку Петра I Анну Монс. Но с легкой руки журналистов и газетчиков дом давно прозвали «палатами Анны Монс». Госпожа Монс действительно пленила сердце Петра и довольно долго держала его в ларце, он охладел к своей любовнице только в 1702 году. «С необыкновенной красотой она соединяла самый пленительный характер, была чувствительна, не прикидывалась страдалицей; имела самый обворожительный нрав, не возмущенный капризами; не знала кокетства, пленяла мужчин, сама того не желая», – писали современники. Дом Анны Монс так и просится, чтобы расположить в нем музей Немецкой слободы, но, увы, это дело смогут сдвинуть с мертвой точки разве что наши потомки.

Зато в Немецкой слободе еще можно найти дворец Франца Лефорта, который по приказанию Петра I в конце XVIII века начал возводить Дмитрий Аксамитов, «каменных зданий художник». Лефорт успел справить новоселье, но умер в марте 1699 года. В 1706 году дворец переходит к Меншикову. В 1730 году здесь умирает Петр II, последний прямой представитель династии Романовых по мужской линии, а большая политика уходит в Петербург.

Немецкая слобода занимала не только один, тяготеющий к центру столицы берег Яузы. На противоположном берегу в 1700-е годы обустроился Ф. А. Головин. Возле реки был разбит регулярный парк в европейском стиле, за что сад Головина потом назовут «Версалем на Яузе», построен деревянный дворец. Большинство достопримечательностей парка (ныне дворцово-паркового ансамбля «Лефортово») относится к гораздо более поздним десятилетиям XVIII века, и здесь, на Яузе, планировался будущий Петербург со своими великолепными пригородами.

От черновика Петербурга практически ничего не осталось, но и сейчас в Лефортовском парке стоит беседка с бюстом Петра Великого. На постаменте высечены слова: «Труды моего Миниха сделали меня здоровым. Я надеюсь некогда ехать вместе с ним водою из Петербурга в Москву и выйти на берег в Головинском саду». Речь идет о знаменитом Минихе, который получит ключ всевластия в годы правления Анны Иоанновны, а при Петре будет всего лишь прокладывать каналы. Петр, питавший к воде нездоровую страсть, надеялся когда-нибудь прибыть из одной столицы в другую водным путем. Не довелось.

В целом Немецкая слобода, находившаяся далеко от шумного центра, была идеальным местом для спокойной и размеренной жизни. Юст Юль так описывает свое жилище в 1710-е годы: «…Стоит оно особняком в уединенном месте, сейчас за Немецкою слободой, или предместьем, на небольшом холме на самом берегу реки Яузы. При нем большой фруктовый сад со множеством плодовых деревьев, луг, дающий сорок возов сена в год, маленькая березовая роща и разные пруды и садки со всякого рода рыбою». Автор дневника отмечает, что его маленький рай находится далеко от деревянных строений и поэтому надежно защищен от пожаров, нередко истребляющих полгорода. В XVIII веке Немецкая слобода обрусела и почти слилась с Москвой.

Петр – личность океанического масштаба. Провидение забросило Человека-Океана в страну, где текут лишь реки. Ключ от Черного моря находился в турецких руках, балтийские берега тоже были заняты врагом. Белое море не совсем подходило из-за вечно сковывающих его льдов. «На берегу великих волн…» – начинает Пушкин похвалу Неве. Но первой все-таки была Яуза, мелкая речушка, Плещеево озеро, окрестности Воронежа. Титанический размах мысли не мешал Петру свои первые корабли строить в довольно мелких водоемах. Побывав в Голландии, он будет бредить каналами, захочет соединить Волгу и Дон, Волгу и Москва-реку. В 1722 году Петр посылает «специалистов способнее и лутче сделать от Москвы до Волги судовой ход». Даже в стакане воды Петр мог вызвать бурю, способную навеки изменить Россию.

Перенос столицы в Петербург, с одной стороны, заставил первого императора признаться в собственном поражении; Москва оказалась сильнее и консервативнее. Хотя на рубеже 1720–1730-х годов двор и переезжал в Москву, императорский период истории России прошел на берегах Невы. Москва в XVIII–XIX веках была лишена сильных потрясений. «Она и поныне в надлежащий порядок не пришла и от того беспорядочного и тесного деревянного строения, от частых пожаров в большее разорение живущих вводит», – писали о бывшей столице в 1763 году.