Российский колокол, 2015 № 4 - страница 28
Не видел на свете прекраснее дев,
чем та, что искристо смеялась в ветвях,
златистую прядь теребя.
Они были вместе не день и не два.
Уж слух породила людская молва,
что пал их правитель от вепря клыков,
а царство его – в стране снов.
Народных волнений тревожный накал
прознал хитрый враг и внезапно напал.
Но вскоре король возвратился домой
и стал собираться на бой.
С дружиной и войском ушел на войну,
ушел защищать свой народ и страну.
За ту, что всем сердцем успел полюбить —
сражаться и насмерть разить.
Три года тяжелых лишений прошли,
немало страданий они принесли.
В последнем сражении насмерть сошлись
враждующих стран короли.
Умолкли мечи под закатным венцом,
Владельцы их спят серым каменным сном.
Ушли они биться в мир мертвый, иной,
войну уведя за собой.
Вернулся правитель домой на щите.
Рубином застыла слеза на щеке,
и желудь разбитый на нитке льняной —
как память о самой родной.
Когда погребли предводителя прах,
малышку нашли с веткой дуба в руках,
двух лет от рожденья, гола, как птенец.
Её отнесли во дворец.
Та девочка в замке с прислугой росла.
В предгорных долинах скотину пасла,
к столу пекла хлеб и стирала белье…
Нелегкое было житье.
Но все же, на тяготу дней несмотря,
она расцветала как в небе заря.
Черты короля, что погиб на войне,
народ стал угадывать в ней.
С годами она становилась мудрей.
Судьба подарила ей двое детей.
А муж (он в театре художником был)
Жил бедно, но все же любил.
Её отличала к природе любовь.
Как будто бы кто-то шептал вновь и вновь,
что здесь её дом, в этих дивных лесах,
где боль исчезает и страх.
«…Я простолюдинка, и в жизни моей
вся радость, вся суть в воспитаньи детей.
Почти каждый год с наступленьем весны
мне снятся чудесные сны.
Как будто иду я звериной тропой,
и лань серебристая рядом со мной
ведет меня к дубу, туда, где мой дом,
где каждый листочек знаком.
В ветвях исполина смеется Орнель,
негромко играет пастушья свирель,
танцуют деревья и птицы поют.
Я знаю, что здесь меня ждут».
23.04.2013 г.
«Что такое снега в горах?..»
Что такое снега в горах?
Это отдых детей природы,
Иероглиф сна на её устах,
Знак скорости горной породы.
Разгоряченные бегом лета,
Мы вдруг вспоминаем мудрость зимы.
И, глядя на сизые тучи эти,
Я воскрешаю мечту стать иным.
Александр Стоянов
Александр Иванович Стоянов родился в 1967 году в городе Краснодаре. Потомок терских казаков. Член Российского Союза писателей. Кандидат Интернационального Союза писателей. Автор поэтического сборника «Ревущая тишина» (2012 год). Автор поэтического сборника «Театр радуги» (2014 год). Автор аудиокниги «На пороге солнца», выпущенной в 2014 году при поддержке Интернационального Союза писателей и газеты «Московская Правда».
Ностальгия
Сезонные распродажи листьев заканчиваются.
Ранние алмазы на ветвях тополей туманны.
Подводные лодки из желудей готовы к отплытию
в нежное небытие распускающего света.
На белых гитарах озёр пальцы деревянных теней
перебирают струны пустынных аккордов.
Каждый аккорд наполняет и опустошает,
раскрашивая перья нахохлившейся тишины.
Забвение опускается на поля серыми простынями.
Просторы становятся одинокими, как забытые песни
родных и совсем незнакомых, ушедших людей.
Колокольни как рубки кораблей в витражном море,
над которым с пронзительным криком летят журавли,
оставляя в сердце сухую фигурку сгорбленной тоски,
рассыпающейся на строки самой древней мелодии
приближающейся белой и бесконечной вьюги.
Трансцендентальность
Не видно, когда появился.
Не ясно, откуда ушёл.
Выходящий за рамки принцип —
скрытый простором шов.
Увиденное не влезет в форму.
Услышанное не обретёт берега.
Непьющий не знает норму.
Не знает английский Баба-Яга.
Пространство беременно временем.
Весь свет – червивый пирог.
Просчитано прошлое гением,
что будущее сберёг.
Трансцендентальность выпитого стакана
в неотразимости бытия:
От невоспитанности учёного таракана
до необузданности человеческого дитя.
Не выйти нам за пределы пространства.
И времени не заглянуть в глаза.
Не развязать пуповину транса.
Не разомкнуть нейронные тормоза.
Атлантида
Я видел и знал Атлантиду как себя, но забыл.
По большой воде и по отмелям мой корабль плыл,
и земля, словно дракон, улыбалась мокрому мне.