Роза и Рикардо - страница 66
— Ну, наконец-то вспомнил, — проронил вполголоса падре.
— И назначение вашей души помогать Иисусу сберечь ваше тело. — Падре Игнасио застонал. — Вес мы рабы Господа, и наши тела — его собственность. Такой, который курит и пьянствует, даже который пьет чай и кофе, он портит чужое добро. Всякий должен делать все, что в наших силах, чтобы его тело было сильное и здоровое.
Посмотрели бы вы сейчас на таких моих друзей, кто ушел от Господа! Они, конечно, еще не дряхлые старики, но выглядят как пожилые: дряблая кожа, плохой цвет лица, морщины. А я? Я был праведный. Я правильно хранил то, что чужое. И теперь разве кто говорит, что я пятидесятилетний? Морщин у меня совсем не имеется! Я знаю, среди тех, которые сейчас с нами сидят, некоторые имеют вредные привычки — мы будем их вместе исправлять. Есть такие и в числе ваших друзей. Пусть они завтра приходят вместе с вами. Это я говорю вам от имени Господа Иисуса Христа!
Падре и Лус переглянулись. Святой отец даже присвистнул, что совсем не подобало его сану.
Раздалась пара хлопков, и вдруг все собравшиеся дружно зааплодировали. Лус с изумлением обводила взглядом собравшихся; особенно изменились худощавые старушки: их лица выражали восторг, глаза округлились.
— Не морщи лоб, Лус, а то доктор Гонсалес подумает о тебе невесть что. — Падре подмигнул своей соседке, глаза засветились лукавством, и все лицо его разом помолодело. Помолчав, он добавил: — Хотя тем, кто имеет вредную привычку думать, иногда бывает ужасно трудно удержаться от греховного соблазна попортить свою бренную оболочку морщинами!
Лус невольно перевела взгляд на сияющее лицо проповедника. Тот действительно выглядел молодо. На его загорелом личике не было ни единой морщины. Белозубый рот чуть приоткрыт в улыбке, слегка вытаращенные глаза удовлетворенно сияли. Лус мучительно думала, кого же он ей напоминает своей маленькой головой. «Динозавр! — осенило ее. — И правда, отлично сохранился!»
Тем временем священнодействие на сцене продолжалось.
— Теперь, для достойного заключения нашей встречи, мы хором должны исполнить гимн, в котором докажем Иисусу, что будем заботиться о теле, которое принадлежит Ему. Не пугайтесь, это очень просто: несравненная Тереса Гутьеррес пропоет по две строки, а мы будем повторять за ней.
Лус сидела как на иголках. Слушать стихоплетство, помноженное на музыкальную галиматью, было выше ее сил. Заметив, что падре Игнасио поднимается, она облегченно вскочила вслед за ним. Тереса была уже на сцене и приготовилась дирижировать публикой. «Бедная Чата! И ведь это я ее втравила!» — укоряла себя Лус. Поймав взгляд Лус, Тереса подмигнула ей.
Падре и Лус направились к воротам парка и некоторое время шли молча; слышалось бодрое контральто Тересы, за которым хор слушателей занудно подтягивал:
Быстро спускались сумерки. Наконец Лус спросила:
— Падре, я следила не очень внимательно и, кажется, не очень поняла. Что он сказал про апостола Павла?
— Нет, дочь моя, мне показалось, что ты все правильно поняла: недостаточно кричать «Христос! Христос!», чтобы Спаситель заговорил твоими устами. А что же касается апостола Павла... — Падре чуть помедлил. — Он ничего не говорил о вреде чая и кофе, не занимался рекламой минеральной воды. Он не звал заниматься аэробикой и культуризмом, он сказал коринфянам: «Прославляйте Бога и в телах ваших, И В ДУШАХ ВАШИХ, КОТОРЫЕ СУТЬ БОЖИЙ». И он же сказал: «Господь знает мудрствования мудрецов, что они суетны». Каждый славит Господа, как умеет. Если для кого-то путь к Господу лежит через минеральную воду — в этом нет ничего страшного. Многие столпники и пустынники отрекались от благ телесных. Отречение их было во имя благ духовных, и через это они достигли святости. Но отречься от кофе во имя гладкой кожи и сотворить кумир из яблочного сока — большой грех. А кощунственно проповедовать, что в этом и заключается служение Господу, — это верх гордыни. Тот же апостол Павел сказал, что Творец наш уловляет мудрых в лукавстве их. Впрочем, Господь милостив к заблудшим в своем неразумении.