Рождение новой России - страница 25

Петр долгое время оставался в Пиллау, так как в это время в Польше происходили выборы короля. Россия была заинтересована в том, чтобы на польском престоле был желательный ей, дружественный король. На польский королевский престол были выдвинуты два кандидата — французский принц де Конти, от которого можно было ожидать заключения союза с Турцией, и саксонский курфюрст Август II. Россия поддерживала последнего. К польским рубежам была подтянута сорокатысячная русская армия. Петр оставался в Пиллау до 30 июня, ожидая окончания выборов короля, и только тогда, когда королем был избран Август, Петр двинулся дальше.

Проехав Кольберг и Берлин, Петр в Коппенбрюгге («Коппенбрыгине») попал на бал. Еще до этого Петр прослыл в Германии за человека крайне «невоспитанного» и несдержанного. Канцлер курфюрста бранденбургского фон Крейзен в своем отчете писал, что ему пришлось убедиться в том, что такое «царь московитов», когда он не в духе. Петр, по словам канцлера, громко кричал, что «курфюрст добр, но советники его дьяволы», а его самого с криком «иди, иди», взяв за грудь, вытолкал из комнаты.

Теперь Петру предстояло встретиться со светскими дамами. Встреча Петра с курфюрстинами в Коппенбрюгге была устроена по их просьбе. Петр вначале проявил большую застенчивость. У замка его ожидала целая толпа. Петр, чтобы остаться незамеченным, вошел черным ходом, но, увидев курфюрстин, смутился, закрыл лицо рукой и все твердил: «Я не понимаю». Но затем царь разошелся, запер двери, заставил всех пить по-русски, залпом, «до дна», жалуя иных бокалом вина из своих рук.

Петр поразил всех живостью ума, меткостью суждений, искренним весельем и доброжелательностью. Хозяевам понравились и русские танцы, и русские обычаи, а больше всего сам гость, который был «очень весел, разговорчив», отличался «естественностью и непринужденностью».

Петр охотно отвечал на вопросы курфюрстин. Он говорил, что не любит охоту, но обожает фейерверк, не очень ценит музыку, а больше всего почитает труд и показывал курфюрстинам свои большие мозолистые руки.

«Он обладает большой живостью ума; его суждения быстры и справедливы. Лицо его очень красиво, он строен, — писала о Петре курфюрстина-мать Софья Ганноверская. — Это человек совсем необыкновенный, невозможно его совсем описать и даже составить о нем понятие, не видав его. У него очень доброе сердце и в высшей степени благородные чувства».

Но от вылощенных курфюрстин не укрылось «дурное воспитание Петра». Он не умел держать себя за столом, салфетка его смущала, он предпочитал ей кувшин с водой. Развеселившись, Петр поднял за уши маленькую принцессу и два раза поцеловал, смяв бант на ее прическе. Танцуя с курфюрстинами, Петр принял корсеты из китового уса за ребра и выразил удивление по поводу того, что «у немецких дам чертовски жесткие кости».

Однако неосведомленность Петра в придворном этикете не помешала курфюрстине справедливо оценить качества его души и ума: «У него характер — совершенно характер его страны. Если бы он получил лучшее воспитание, это был бы превосходный человек, потому что у него много достоинств и бесконечно много природного ума».

Петр не задерживался в Германии. Его манила Голландия, чей военный флот господствовал на море, чьи торговые корабли бросали якоря во всех гаванях мира. В XVII в. это была страна самой передовой промышленности, самой развитой торговли, центр кораблестроения, мировая биржа, мировой рынок колониальных товаров и дорогих пряностей, страна науки и книги.

У голландцев Тиммермана и Брандта начал Петр свое обучение наукам. Главным образом с голландцами он имел дело в Немецкой слободе и в Архангельске.

Теперь он ехал к ним на родину, на берега их каналов, поглядеть на плотины, погреться у изразцовых печей, подышать смолистым запахом корабельных верфей. Мало того, в Рисвике, близ Гааги, собирался конгресс великих держав, и здесь Петр должен был увидеться и договориться с виднейшими дипломатами Европы.

И вот 8 августа 1697 г. Петр был уже в Саардаме, где поселился в доме у кузнеца Геррита Киста, ранее работавшего в России.