Рождество в Центральном парке - страница 42

– Я пришёл сюда, чтобы спросить Генри, как тебя найти. Управляющая пансионом, адрес которого указан в твоём личном деле, не сказала мне. – Он вгляделся в лица окружающих, самых дорогих ей людей. Никто из них не собирался расходиться. – Мы можем поговорить наедине?

Он ходил в её пансион? Роуз попыталась осмыслить происходящее, как вдруг Генри рявкнул:

– И оставить её наедине с вами? Опять?

Дюк поднял вверх ладони.

– Прогуляемся по Центральному парку? Там достаточно людное место?

Роуз не понимала, что задумал Дюк. Он снова нанял Пайка. Что ещё более удивительно, он не рассердился из-за её последней колонки. Так зачем же он пришёл?

Если Дюк хотел вернуть её на работу, он мог сообщить об этом прямо здесь. Однако, если он надеялся продолжить их роман, Роуз не собиралась участвовать в разговоре. Она вздёрнула подбородок.

– У нас с тобой нет тем, которые мы не можем обсудить прилюдно.

– Роуз, пожалуйста. Я бы предпочёл поговорить без зрителей.

– Только, если вы дадите слово джентльмена, что не скомпрометируете Роуз, – сказала её мама.

Роуз готова была сгореть со стыда.

– Мама!

Как мама может отвечать за неё? Хуже того, прежде чем Роуз успела возразить, Дюк с готовностью согласился. В мгновение ока Бриджит и миссис Райли закутали её в пальто и выпроводили через чёрный вход.

– Заставь его ползать на коленях, – прошептала Бриджит прямо перед тем, как захлопнуть массивную дверь перед носом Роуз.

– Пойдём? – Дюк указал на дорожку, ведущую к передней части дома. – Я понимаю, что сейчас холодно, поэтому не задержу тебя надолго. – Он подал ей руку. – Обещаю, что буду быстро ползать на коленях.

***

Они молча пересекли Пятую авеню и вошли в Центральный парк. Выпавший прошлой ночью снег накрыл землю и деревья пушистым белым одеялом, ещё незапятнанным городской грязью. Красота. Будто природа начинала жизнь с чистого листа.

Или это просто Дюк надеялся начать всё с чистого листа.

– В прогулке нет необходимости, – сказала Роуз и отряхнула подол юбки от снега. В парке почти никого не было. По тропинке прогуливалось несколько всадников на лошадях, но Роуз могла не беспокоиться, что их разговор с Дюком могут подслушать.

Дюк повёл её к одному из многочисленных каменных мостов, украшавших пешеходные зоны.

– Позволю себе не согласиться. Мне бы не хотелось, чтобы юный Генри обвинил меня в неподобающем поведении.

– Он злится, что ушёл тем вечером вместо того, чтобы проводить меня домой. Он считает себя ответственным.

– За что именно?

– За всё. – Должно быть, она, прочитала немой вопрос в его глазах, потому что добавила: – Я рассказала ему о том, как нас обнаружили в кладовой, и уверена, что он додумал остальное сам.

– Роуз, если бы я знал... – начал Дюк, затем вздохнул. – Собственно, я приношу извинения за всё. Я увлёкся и потерял голову. Я желал тебя чертовски сильно.

– Я не жалею, – сказала она, гордо вскинув подбородок. – Точно не об этом.

Она не сожалела о потере девственности на столе?

– А следовало. Твой первый раз должен был стать особенным. И случиться при совсем других обстоятельствах.

Дюк почувствовал, как Роуз напряглась.

– Разве мы уже это не обсудили? Решение было за мной, а не за тобой. Я даже рада с ней покончить.

– Почему?

– Потому что мужчины имеют полное право развлекаться, в то время как женщины обязаны сидеть дома и заниматься шитьём. Именно стремление к такой независимости и подтолкнуло меня в первую очередь к работе в журналистике. Я устала от того, что мне говорят, чего я не могу делать.

Дюку не понравилось направление разговора. Неужели Роуз планировала завести себе кучу любовников? Он сжал челюсти от одной мысли. У неё не будет никого, кроме него, как и для него она станет единственной. Дюк принял решение заполучить эту женщину. Её, и только её.

Просто нужно убедить Роуз его простить.

– В следующий раз, – сказал он, – клянусь, всё случится в постели. В моём доме. И продлится столько часов, сколько ты сможешь выдержать.

Она остановилась как вкопанная на краю моста с открытым ртом.

– Следующего раза не будет. Ты обвинил меня в намерении обманом выйти за тебя замуж.

– Я был зол. Уязвлён. И не это имел в виду.