Розовощекий павлин - страница 3

Как слюда за волною,

Как за пробкой мышьяк,

Кто-то стынет за мною,

Жизнь влача на паях.

Не напарник, не призрак,

Не сдвоение «я»,

В недостроенных избах

Он ютится как я,

Но не дышит в затылок

И не дует в очки,

Повисит на стропилах,

Расширяя зрачки,

И исчезнет, изыдет,

Взроет ямку в песке,

Глаз ослепший увидит

Кровь мою на виске,

А песок шелохнется

И затихнет, замрет,

Кто-то в избах проснется, –

Вздох замрет и умрет.

И опять станет тихо,

Снова стынет спина,

Спазм внезапного крика

Подпирает стена.

В хилой комнатке тесной

Над песчаной пургой

Спит журавль небесный

И качает ногой.

В клетушке – тишина,

Прилип к стене плафон,

Качнулась двуединая комета.

Судьба – разрешена,

Накручен патефон,

И вальс шипит с занудностью сонета.

В логическом кругу

Сомнительных вещей

Сожмутся дни мои и канут мимо,

И другу и врагу –

Никто я и ничей

И вряд ли стану поводом для мифа,

Не напишу роман,

И ненадежен стих,

Хотя и то, и то – для воскресенья

Годны,

Но все обман,

Приманка для живых,

А за́ небом – иные потрясенья.

Не холодно ль звезде?

Тепло ль твое крыло?

И да не подведет расчет твой тонкий,

Есть выбор в пустоте,

Лицо твое светло,

И эластичны лапок перепонки.

Качайся на кругах –

Бескрылый мой совет.

И да поможет воздуха теченье,

Меж перьев, как в руках,

Храни поблекший свет,

И да вернется все же исцеленье!

Под небом – неспокойно.

Вогнут мост.

Снег бьет плашмя четырнадцатый день.

Как мышь промерзла койка.

Стынет воск –

Твердь без огня отбрасывает тень.

Ни медный царь,

Ни медный самовар

Не снимут с сердца оловянный стук,

Любая тварь

Унюхает угар –

Желток яйца, хомяк, цветок, паук.

Что с форточкой творится –

Не пойму:

То есть стекло – то кануло в метель.

Яйцу ль вариться?

Печени, уму?

Задраить дверь? Или сорвать с петель?

Какой макет

Гуляет по столу!

Куда курятник делся и дворец?

А где Макбет?

А карлик где в углу?

И что над ними учинил творец?

Я глаз твоих не слышу,

Сдавлен вздох,

Как опознать присутствие твое?

Швыряет ветер

Крышу о порог,

Промерзшее скорежилось белье.

Змея с конем –

Родня, а не враги.

Спасут они? В болотах ли сгноят?

Погожим днем

Сличим мы их шаги

И разглядим вранья синхронный ряд.

Касайся кожей

Ягоды болот,

Не находя ни капли под рукой,

На пыль похожий,

Дождь кисейный льет,

А волосы подернулись мукой.

В пустом гнездовье нашем

Смерзся мох,

А между нами – полоса воды,

А сверху машет,

Улыбаясь, Бог,

И зеркальце нам дарит из слюды.

Остаточная грусть

По тонким капиллярам

Гуляет невпопад

И душу бередит.

Как ямбы наизусть,

Под стать ночным кошмарам,

Тупее, чем pop-art,

Глухая боль гудит.

Значительней, чем гной,

Рожденный грустью сладкой,

Мучительней прыжка

С балкона на бетон…

Невыносимый зной!..

Лишь ты вздохнешь украдкой

С чужого высока

В ответ на чуждый стон.

…Крадется шагом мышь,

И ночь необратима,

Едва бурлит Инкит,

Над змеями склонясь.

Ну что же ты молчишь,

Свой след роняя мимо,

В душе как мудрый гид

Над пришлыми смеясь?

И, проломив кристалл, я вышел в поле

Наклонное. За ним бродил туман.

Две бабочки кружились на просторе,

Меняя карнавал на караван.

То деловой полет, а то кокетство

Изображали, пятнами маша, –

Зигзаг, напоминавший в детстве бегство

Через кусты – в безумье шалаша.

На замутненном зеркале тумана

Кружились их пушистые тела,

И облачко пыльцы – святая манна –

Ложилось на меня из-под крыла.

И в сдвоенном тумане шаг за шагом

Я преодолевал тупой наклон,

Себя чужим дублируя зигзагом,

Стремился к шалашу как на поклон.

Он был невидим и, однако, рядом, –

Лишь руки протяни и упади,

Но я пытался искаженным взглядом

Его чертог нащупать впереди.

И путь мой без оглядки и без смысла

В беспамятстве не ощущал земли,

И облако промятое нависло,

И старика две бабочки вели.

Мне на плечо сегодня села стрекоза,

Я на нее глядел, должно быть, с полчаса,

И полчаса – она глядела на меня,

Тихонько лапками суча и семеня.

Я с ней по Невскому прошел, зашел в кафе,

Оттуда вышел я немного подшофе,

Она не бросила меня, помилуй бог,

Глядела пристально, сменив лишь позу ног.

Нечто невнятное влекло ее ко мне,

Должно быть что-то, привнесенное извне,

Какой-то запах, или спектр волновой,

Или сиянье над моею головой.

Я дал конфетку ей – смутилась, не взяла,