Розыск: рассказы - страница 12

Подхожу к ним, представляюсь: «Сотрудник розыска», предъявляю удостоверение. В ответ на мою просьбу предъявить документы ребята не стушевались, но и документов не предъявили, так как их у них нет. Я доброжелательно попросил их пройти со мной до дежурной части ЛОВД, где хочу с ними побеседовать. Парни, наверное, уже выработали свою тактику поведения и ответов на вопросы милиции и тому подобное. Решили, что побеседовать со мной им не повредит и с показным безразличием пошли со мной в дежурную часть. Тут есть комната, обычно она пуста, где я часто беседовал с такими задержанными. При моей беседе я попросил присутствовать одного сотрудника ЛОВД в форме, мало ли что, ведь их двое, а я еще с ними не разобрался. Осмотрел пакет, там находилась всякая снедь и предметы, которые необходимы в дороге. Пару перочинных ножиков я отложил в стол, они тоже пока были не нужны, до выяснения. Ребята как могли лгали мне, что они не разлей вода, друзья с детства и тому подобное, а я терпеливо искал доказательства их армейской службы. Вот настала очередь их нижнего белья, и они сникли, как раз тут на трусиках стоит штамп их воинской части, что и требовалось доказать. Ножички я выбросил в мусорную кучу там же у дежурки, а ребят забрал патруль с моим рапортом в комендатуру.

Прошел, может быть, месяц, может быть, больше, я уже после них задерживал многих других, а именно об этих и думать перестал. Но вот приехал из одного крупного города сотрудник уголовного розыска, нашел меня, и мы вспомнили этих ребят. Оказывается, эти дезертиры еще и убийцы. При дальнейшем разборе эти ребята в том городе у двоих гражданских парней забрали одежду и магнитофон, зверски убили их, видимо, проездом, и решили, что их не найдут, они затеряются. Но попали мне: не ушли, не затерялись. А ножечки — эти вещественные доказательства убийства — были найдены среди мусора и взяты опером с собой.

Да, испортили себе жизнь молодые люди напрочь с самого начала. Ребята стали убийцами, а это тебе не комар чихнул, а жаль, ведь в нашей жизни есть столько прекрасного.

Как-то я работал по адресам бежавшего преступника, и командир попросил поехать по одному адресу и помочь коллегам-розыскникам одного нашего периферийного подразделения. Что-то у них застопорилось, стоят на одном месте, ни шагу вперед. Стал розыск, а бежавший Андрей Николаев должен быть уже где-то здесь по времени, но пока мы не нашли того человека, который бы мог нас вывести на беглеца, пока он не натворил «хороших» дел, а это уже как водится. Ведь честно трудиться он не будет, а кушать и все остальное ох как хочется. А обнаглевшего, здорового, запутавшегося «фрукта» нормальные родственники содержать и иметь проблемы с властью, наверное, тоже не очень-то хотят Ну, а этот «друг», находящийся между двух «огней», не просто прячется где-нибудь в погребе и дышать выходит по ночам, а хочет жить даже с шиком, в свое удовольствие. Зачем бы это тоже родным лишняя головная боль и ненужные расходы, а деньги не так просто достаются, а трудом, и кому-то очень тяжелым.

Так вот, я и поехал на этот адрес, разобраться, что к чему. Нашел улицу, дом, подхожу к подъезду и вижу, что наши командированные коллеги приуныли совсем, замаскированно сидят на скамейке или чего-то ждут, или, может быть, не знают как быть, как поступить.

Дело в том, что у Владимира Ивановича, проживающего здесь дяди бежавшего Андрея, в квартире проживает собака, большой королевский дог. И когда они позвонили и хотели побеседовать с хозяином, то дядя их впускал, но огромную собаку, прыгающую и злобно рычащую, не приструнил, а оставил как есть, и опера поэтому к нему не могли зайти и поговорить. Вот и оказались в тупиковой ситуации. А к ним он не выходит: мол, мне об Андрее ничего не известно. Но пока сами не убедимся, то говорят: бабушка надвое сказала. Я их понимаю: окажись я в столице края, тоже бы не знал, как с такими людьми общаться, ведь тут совсем другая публика и, наверное, чуть другое обхождение. Но и выручать своих коллег тоже нужно, ведь недаром говорится: «смелость города берет», и поэтому я решительно поднимаюсь к квартире, на ходу соображая, как поступить, чтобы не обмишуриться. Звоню, жду, как послышались шаги, достаю ПМ. Открывается дверь, но на цепочке, и мужчина выглядывает, позади прыгает этот огромный рычащий дог. Мужчина видит у меня оружие, направленное в пол, и я для острастки передергиваю затворную раму, завожу патрон в патронник, одновременно произношу: «Уголовный розыск. Владимир Иванович, нужно поговорить». Мужчина сразу меня понял и собачку отвел в дальнюю комнату и запрятал ее под тахту, чтобы и носа не высунула.