Русалка Отборная в пряном посоле [СИ] - страница 17

стр.

Я ее понимала. Если бы у меня стоял выбор перед чужими ногами и югом, я бы выбрала второе.

— Кстати, конкурс с подарками тебе зачли автоматом, поставив высший балл! Все судьи по десять, представляешь? Так что завтрашний день мы можем отдыхать и готовиться к новому испытанию!

— А какое оно будет?

Кувалда махнула рукой, будто бы разговор шел о сущем постяке.

— Ерундовый. Пение! — возвестила она, а для меня словно грянул гром посреди ясного неба.

— Как это пение?! — ужаснулась я.

— А что такое? — изумилась Кувалда.

— Я же не умею петь! Это просто кошмар!

— Я уже говорила, что там будет фонограмма. Главное, в такт открывать рот и красиво выглядеть.

Я вроде бы как успокоилась, но памятуя свое хроническое невезение, все же напряглась. Осадочек, знаете ли, в душе остался!

5.4

Конкурс по пению маячил в моем предполагаемом будущем, словно назойливая муха. И сколько бы я не старалась от него отделаться, он все равно меня настигал. Хотя бы в виде необычайно жизнерадостной Кувалды, которая уже размахивала передо мной папкой с текстом, который мне надо было заучить до завтрашнего дня.

— Ну-ка, прочитай! — велела наставница.

Я с сомнением погрузилась в написанное.

— Жила-была русалочка, красивая коса!
Зимой и летом стройная зеленая была!
И бредила прекрасная о том, как замуж бы,
За нашего любимого, Альбертушку пойти!

Я поперхнулась на последнем слове, вопросительно уставившись на Кувалду.

Та, немного смутившись, шаркнула ножкой и потупила взгляд.

— Ну, немного надо подправить слова… Но суть-то, суть! Аж слезу вышибает!

— Не то слово, надеюсь, автором этого шедевра были не Вы, а то я, честное слово, разочаруюсь до самых пяток… то есть, до кончиков плавников! — мрачно сообщила я, возвращая папку с текстом.

— Одна моя знакомая! — ответила Кувалда, сурово сдвинув брови. — А чего тебе не нравится? Нужно же что-то тематическое! Что-то про море!

Я задумалась и даже пару раз проплыла туда-сюда вдоль бортика.

— А нельзя послушать уже готовые варианты? Какой-нибудь нежный романс или бардовскую песню под гитару, а? Что-нибудь про неразделенные чувства?

Кувалда явно была недовольна, но выхода у нее не было. Буркнув, что сейчас принесет другие варианты, она удалилась, а я осталась наедине с собой и с бассейном. И только я, краса-девица, задумалась о прекрасном, о еде, как меня решил навестить вчерашний герой-любовник. И как уже повелось без стука.

— Привет. — Посейдон присел возле края бассейна на корточки. Смоляная прядь волос упала ему на лицо.

Я невольно отметила, что прическу мужчина успел-таки за день привести в порядок.

— И Вам не хворать, — решила все же проявить вежливость я. — Зачем пожаловали?

Мужчина усмехнулся.

— Давай на «Ты», ладно? Терпеть не могу этот дурацкий официоз.

Я кивнула.

— Так зачем пришел?

— Извиниться, — просто ответил мужчина.

Я даже наполовину вылезла на бортик, зависнув на руках. И тут же получила щелчок по носу.

Смутилась и решила отплыть подальше. Мужчина же мягко засмеялся, словно увидел что-то забавное.

— Что смеешься? Неужели решил меня вернуть домой, а?

Но Посейдон лишь покачал головой.

— А вот это — нет.

Я хмыкнула.

— Тогда за что извинялся?!

— За то, что вчера проявил несдержанность. И излишнюю настойчивость.

Мы немного помолчали.

— И что собираешься делать сейчас?

— Подожду окончания конкурса… Может, поменяю свое решение относительно тебя, найдя другую девушку. Как считаешь, хорошая идея? — я уловила нотки иронии и фальши с этой фразе, но не подала виду.

— Отличная! Забирай Милу Деворбишь! Вы составите отличную пару! Я думаю, что ей пойдут жабры…

5.5

Ответить про Милу Деворбиш Посейдон не успел, так как именно в этот душещипательный момент в бассейн вернулась Кувалда с выбранным набором песен. Увидев, что возле меня на корточках сидит посторонний мужчина, наставница заголосила так, что ей бы позавидовала сирена скорой помощи.

— Вы?! Извращенец! Занимаетесь растлением юных симпатичных девушек? Немедленно покиньте помещение!

Посейдон мрачно усмехнулся и, поднявшись, поцеловал наставнице руку. Да так, что та аж покрылась розовым румянцем смущения.

— Прошу меня простить.