Русальная ночь - страница 28
— Так у тебя же тогда ни волос ни сисек…Ой, то есть, не понимали мы. Честное слово!
— Охренеть! Со слепыми гуляла!
— Все. И Юрка, и Серёга тебя пацаном считали. Да хоть у них спроси, — кивнул в сторону сцены потрясенный Лёнька.
Машка оглянулась на танцующего под Сектор газа Юрика.
— Да он меня даже не заметил. Забыли вы меня. Обидно. А помнишь, как я? в бешеную собаку яблоком кинула, а она на за тобой погналась и джинсы тебе в клочья?
— Помню, — засмеялся Ленька.
Лишай, на его памяти, был отчаянным парнишкой. Злым, обидчивым. Постоянно ввязывался в потасовки. Ходил за Галькой как привязанный и его приходилось принимать в компанию. Шутили ее тогда, что Галька лишайная.
— А почему ты тогда лысая была? Три года вместе гуляли и ты всегда лысая?
Маша скривилась.
— Тётка не заморачивалась со стрижкой. Стоило приехать на каникулы, как меня тут же брили налысо. Я же на лицо была самая страшная, рот как у лягушки, веснушки повсюду. Это Гальку они берегли. Заботились. Пылинки с неё сдували. До сдувались. Вот и пропала Галька.
Лёнька похолодел.
— Ты про то, что она от меня, якобы…
— Да иди ты! А то я не знаю, что между вами ничего не было. Она мне всё про тебя рассказывала. А то, что потом про неё слух на селе пустили, так это из-за братьёв всё.
Лёнька хотел было узнать подробности, но тут Юрик со сцены объявил:
— Граждане понятые…Тьфу-ты…Пацаны и Тёлочки, я хотел сказать… АУЕ там, не АУЕ… Всем респект! Объявляется медляк-бля!
Заиграла песня: Лирика.
— Сигарета мелькает во тьме.
— Ветер пепел в лицо швырнул мне.
— И обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожо-о-о-ог…
Молодёжь противоположного пола начала танцевать дружнее и как можно теснее прижимаясь друг к другу.
— Ну, чё ты?!! Обними меня! — потребовала Маша. — Медляк же!
Ленька аккуратно приобнял её и они слились в едином танце.
Юрик соскочил со сцены и выхватив из полумрака девушку танцевавшую с подругой закружился с ней так словно танцевал ламбаду. Что удивительно — партнёрша нисколько не возражала и даже повизгивала.
«Во даёт!» — восхищённо подумал Лёнька. Юрик очень изменился с момента их последней встречи. К природной шустрости добавилось что-то такое, непонятное. Как это он так — без мыла влез в чужую компанию и быстренько навёл свои порядки? Лёнька восхищался и удивлялся одновременно. Едва только песня закончилось как юрик ткнул пальцем в покорного диджея и тот послушно поставил следующую песню, а потом ещё и ещё.
Лёнька разговаривал с Машей о всяких мелочах. Об учёбе, о модных кафе, оказалось, что у них целая куча общих интересов. Они оба увлекались одними настолками, а потом их выхватил из толпы Мишаня, которого подставной брат Юрик снабдил целой канистрой спирта и потребовал чтобы они все выпили. Он пытался найти и хозяина канистры, но тот словно испарился. Елховские зазвали Лёньку и Машу выпить на улице, а то в клубе попрошайки кругом. Они звали и Серёгу, но тот был слишком занят своей новой подружкой и только отмахнулся.
Маша храбро выпила вместе со всеми, целый стакан, а потом Лёньке пришлось бегать искать для неё воду. Запить. Едва она отдышалась как хитрый Минус шепнул на ухо Лёньке:
— Хочешь, сёдня она тебе не откажет?
И пока Лёнька пытался сообразить, протянул всем пакет с папиросами Беломор.
Машка хоть и очень изменилась внешне, оказалась ещё той оторвой. Глядя как она смело закурила папиросу, Лёнька вспомнил тот самый случай, единственный. Они тогда с Лишаём на пару спалили сарай. Курить пробовали. Лишай приволок пачку мальборо, а Лёнька не удержался. Выкурили половину пачки и нечаянно заронили искру. Лёнька тогда врал дедушке, что угорел и оттого его сильно рвало, а вовсе не от отравления никотином.
Кстати, а откуда про это археологи узнали? Про это же никто, только Лишай…То есть Маша… Странно.
— Кха-кхе…Крепкие, сука! — оценила Беломор рыжая девушка.
— А ты подольше держи дыхание, не торопись, — посоветовал ухмыляющийся Минус и подмигнул Лёньке, мол, что я говорил?
— Кхе, Лёнчик, поддержишь? Или зассал? — Машка протянула ему папиросу.
Лёнька покраснел. Выхватил у неё беломорину и затянулся так сильно как только смог.