Русская критика от Карамзина до Белинского - страница 40

стр.
И деньга лишняя в кармане
Про нищету и сиротство.
Вот всё, чего бы в скромну хату
От неба я просить дерзал!
Тогда б к хранителю-пенату[24]
С такой молитвою предстал:
«Я не прошу о благе новом,
Мое мне только сохрани,
И от злословца будь покровом,
И от глупца оборони!»

Стихотворения Глинки представляют ряд аллегорических[25] картин. Проходя эту галерею вымыслов, вы с любопытством остановитесь перед каждым изображением, чтобы полюбоваться красками живописца и потом раскрыть счастливую мысль, которую он таит в своей аллегории. Этот род поэзии особенно увлекает воображение. Он вдыхает жизнь во всё; бездушное заставляет чувствовать, бесплотному сообщает тело. Истины сердца можно так же предлагать в загадках, как истины ума. Глинка, изображая вам какое-нибудь чувствование, называет его именем другого предмета, который похож на него в некотором отношении. Он доставляет вам удовольствие следовать за его сравнением, выбором признаков, вверяться обману поэзии, переменять свое мнение, задумываться, искать разрешения загадки в собственном сердце, одним словом: он погружает вас в самих себя...

Рылеев избрал для себя прекрасное поприще. Он представляет вам поэтические явления из отечественной истории. Его так называемые «Думы» содержат лирический рассказ какого-нибудь события. Не восходя до оды, которая больше требует восторга чувствований и быстроты изложения, они отличаются благородною простотою истины и поэзиею самого происшествия. Чистый и легкий язык, наставительные истины, прекрасные чувствования, картины природы — вот что удовлетворяет в них любопытному вкусу. Я приведу здесь одну из них.


СМЕРТЬ ЕРМАКА*

Ревела буря, дождь шумел;
Во мраке молнии летали;
Бесперерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали...
Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой.
Товарищи его трудов,
Побед и громкозвучной славы,
Среди раскинутых шатров
Беспечно спали близ дубравы.
«О, спите, спите,— мнил герой,—
Друзья, под бурею ревущей;
С рассветом глас раздастся мой,
На славу иль на смерть зовущий!..
Кто жизни не щадил своей,
В разбоях злато добывая,
Тот думать будет ли о ней,
За Русь святую погибая?
Своей и вражьей кровью смыв
Все преступленья буйной жизни
И за победы заслужив
Благословения отчизны —
Нам смерть не может быть страшна;
Свое мы дело совершили:
Сибирь царю покорена,
И мы — не праздно в мире жили!..»
Иртыш кипел в крутых брегах,
Вздымалися седые волны,
И рассыпались с ревом в прах,
Бия о брег, козачьи челны.
С вождем покой в объятьях сна
Дружина храбрая вкушала;
С Кучумом* буря лишь одна
На их погибель не дремала!
Страшась вступить с героем в бой,
Кучум к шатрам, как тать презренный,
Прокрался тайною тропой,
Татар толпами окруженный.
Мечи сверкнули в их руках —
И окровавилась долина,
И пала грозная в боях,
Не обнажив мечей, дружина...
Ермак воспрянул ото сна,
И, гибель зря, стремится в волны,
Душа отвагою полна,
Но далеко от брега челны!..
Плывет... уж близко челнока —
Но сила року уступила,
И, закипев страшней, река
Героя с шумом поглотила.
Лишивши сил богатыря
Бороться с ярою волною,
Тяжелый панцирь — дар царя —
Стал гибели его виною.
Ревела буря... вдруг луной
Иртыш кипящий осребрился,
И труп, извергнутый волной,
В броне медяной озарился.
Носились тучи, дождь шумел,
И молнии еще сверкали,
И гром вдали еще гремел,
И ветры в дебрях бушевали.

Вы, конечно, согласитесь, графиня, как много находится разнообразия в произведениях поэтов, приводимых мною. И между тем каждое стихотворение в своем роде совершенно. Такое стремление прекрасных дарований, ознаменованных порознь собственным вкусом и в выборе предметов и в их изложении, обещает еще блистательнейшие успехи нашей поэзии. Но если бы соединить только и то, что уже было издано сими поэтами, ужели подобное собрание (в котором поэзия сердца и поэзия воображения равнялась бы поэзии ума) не могло бы заменить стихотворений французских поэтов XIX века?

Барон Дельвиг в лирических стихотворениях исполнен восторга истинного и сильного. Его подражания простонародным русским песням облечены всеми красками оригиналов, их простотою и чувством. Но в стихах без рифм, как написаны его идиллии в роде древних, он едва ли не более всех наших поэтов имеет гармонии и так называемой грации...