Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - страница 6

стр.

7) 1434–1480 гг. — время, когда основным и единственным признаком зависимости является выплата ордынской дани — «выхода» (условно — даннический (трибутарный) период).

Максимальную степень зависимости мы наблюдаем в 1245–1263 гг.; минимальную — в 1434–1480 гг.

2. Русские князья стали составной частью ордынской правящей элиты. Применение количественного метода показывает, что они составили там довольно представительную долю (108 князей составляют 8 % от общей численности зафиксированных представителей элиты Орды за XIII — первую половину XV вв.). Княжеские владения в этой связи должны были представлять собой аналогию ордынским улусам: великие княжества — улусам-туменам (тьмам); удельные — улусам-тысячам. Административные прерогативы русских владетелей определялись, точно также как и ордынской знати,[11] ханским «жалованием», сведениями «девтерей» и ярлыком.

Однако Русские князья не имели права голоса при решении важнейших политических вопросов в Орде и не могли оказывать определяющее влияние на политику ордынского государства (хотя и являлись участниками курултая).

3. Русские книжники признали в прямой или косвенной форме верховенство ордынского правителя над русскими землями. Они не только нашли эквивалентные понятия к ордынской системе титулований, но и четко вплели их в акиологическую систему повествований о событиях того времени.

4. Поездка в ставку хана стала в данное время неотъемлемой частью политической культуры и практики русских княжеств, а включение русских князей в состав элиты Джучиева Улуса обусловило появление особого поведенческого стереотипа, связанного с системой регулярных посещений верховного правителя. Пребывание при дворе хана сопровождалось соответствующими ритуалами, обычаями и традициями.

Соответствие им и выполнение их определяло политическую культуру великих и удельных княжеств в рассматриваемый период.

Просопографическая методология, применяемая в отношении ордынской элиты, позволяет определить границы рассматриваемой группы, а также выявить характер связей внутри группы и принципы отношений вне границ исследуемого сообщества. Это, в вою очередь позволяет определить место русских князей — подданных хана в данной системе взаимоотношений.


Глава 1

Историография вопросов русско-ордынских отношений и источниковая база исследования


§ 1. Обзор исследовательской литературы

Вопрос об особенностях и характере русско-ордынских отношений в XIII–XV столетиях уже долгое время относится к числу дискуссионных.

История Орды рассматривается в основном в рамках истории русских княжеств. Потому наиболее важное место в исследовательской литературе отводится изучению процесса завоевания русских княжеств монголо-татарами[12] и вооруженной борьбе русских княжеств за освобождение от зависимости[13].

В то же время в современном общественном сознании широкоупотребимым термином стало такое понятие как «монголо-татарское иго». Оно встречается не только в научной[14] и учебной литературе[15], но и публицистических[16] и художественных[17] произведениях и даже анекдотах[18].

Согласно словарю живого великорусского языка В. Даля «иго» употребляется в значении «тягости нравственной, гнета управления, чужеземного владычества и порабощения, рабства». В словаре Ожегова дается более общее определение: иго — это угнетающая, порабощающая сила.

Между тем сами современники, жители Руси XIII–XV вв., такого определения зависимости русских княжеств от Орды не давали[19]. Впервые термин применительно к зависимости Руси от Орды употребил в конце XV в. польский хронист Ян Длугош[20].

Именно поэтому американский исследователь Чарльз Гальперин, отмечает, что термин «иго татар»[21] и эквивалентные ему понятия: «татарское иго», «монголо-татарское иго», «ордынское иго», являются анахронизмами. Поскольку анахронизм — это ошибочное или условное приурочение событий и черт одной эпохи к другой, то использование его в отношении периода зависимости Руси от Орды выглядит, по мнению американского исследователя, не вполне корректно.

Показательно, что в отечественной историографии изначально вышеуказанные понятия к рассматриваемому периоду не применялись.