Русский Рокамболь: (Приключения И. Ф. Манасевича-Мануйлова) - страница 22

В делах департамента имеется письмо, от 11 марта 1906 г. за № 17, генерального штаба полковника Адабаша, работавшего по нашей военной разведке[17], который сообщает, что, в бытность свою в Париже, ему приходилось неоднократно выслушивать жалобы агентов Мануйлова на неуплату им денег, на его обманные действия; эти лица высказывали также и подозрение в том, что Мануйлов не все полученные от них документы доставил своему правительству и что он даже выдавал имена своих агентов враждебным России правительствам. По мнению Адабаша, деятельность подобных Мануйлову лиц, ссылающихся чуть ли не на высочайше предоставленные им полномочия и пользующихся для внушения доверия официальными бланками, окончательно порочит доброе имя русского правительства за границей; русский военный агент в Париже, полковник Лазарев, также отозвался категорически о деятельности Мануйлова самым неодобрительным образом.

Пресловутый японский шифр был добыт Мануйловым при помощи дворецкого японского посольства в Гааге некоего Ван-Веркенса; ему Мануйлов уплатил единовременно 1000 франков и, сверх того, обещал выдавать, в случае утраты им своего места, ежемесячную пенсию в размере 125 франков.

Благодаря неосторожности Мануйлова, японское правительство, по сообщению Гартинга, уже в 1905 году проведало о разоблачении помянутого шифра и о причастности к сему делу Ван-Веркенса, который вслед затем был уволен от должности дворецкого.

Не получая обещанной пенсии, Ван-Веркенс стал подавать жалобы на Мануйлова, по поводу коих Гартинг высказал, что в императорское посольство в Париже постоянно являются разные лица с заявлениями о неуплате Мануйловым более или менее крупных сумм и что вообще проявленная Мануйловым, во время пребывания его в Париже, некорректность в деловых сношениях вызовет целый ряд скандальных разоблачений.

Однако, когда в конце 1907 г. Веркенс обратился со своими домогательствами в департамент, то Мануйлов дал отзыв, что Веркенс за свои услуги был вознагражден хорошей суммой, а затем, согласно условию, получал ежемесячно содержание в размере 125 франков в течение нескольких месяцев; к этому Мануйлов добавил, что увольнение Вер-кенса не имеет никакого отношения к оказанной им услуге, так как все имеющиеся в нашем распоряжении японские шифры действуют и по сие время. Согласно сему отзыву Мануйлова, департамент отклонил претензии Веркенса.

В 1907 г. бывший агент Мануйлова Брюккер обратился с заявлением, что за 2 года службы он доставил Мануйлову важные документы, но обещанного Мануйловым возмещения расходов не получил; кроме того, Брюккеру не было выдано Мануйловым жалованье за 1½ месяца и обещанная награда — в общем 3.000 франков. На сделанное департаментом вследствие сего сношение, Мануйлов представил расписку Брюккера в окончательном с ним расчете.

В феврале 1907 года в департамент полиции поступила из Парижа жалоба бывшего секретаря П. И. Рачковского — Л. Гольшмана — о понуждении Мануйлова к уплате 3075 франков, взятых им — в виду своего официального положения — взаймы под поручительство Гольшмана. Гольшману было объявлено, что Мануйлов в департаменте уже не служит.

В феврале 1907 г. французский гражданин Бурштейн обратился с ходатайством о побуждении Мануйлова к уплате ему, Бурштейну, долга в 2000 франков и жалованья за 33 месяца, в течение какового времени он, будто бы, состоял на службе у Мануйлова, считая по 300 франков в месяц. На возмещении жалования Бурштейн, однако, не настаивает, желая лишь получить с Мануйлова означенный долг. Спрошенный по сему поводу Мануйлов уведомил, что Бурштейн на постоянной службе у него не состоял, а исполнял лишь отдельные поручения, за которые и получал своевременно условное вознаграждение. Что же касается долга, то существования его в вышеуказанной сумме Мануйлов не отрицал и представил, при своем объяснении, две расписки, из коих усматривается, что в счет этого долга им уплачено уже Бурштейну 800 франков.

Ограничимся этим списком обманутых Мануйловым иностранцев; его, конечно, можно было бы увеличить. А сколько обманов так и не всплыло! Мануйлов не стеснялся ни национальностью, ни суммой — по принципу: бей сороку и ворону, попадешь и на ясного сокола. Когда жалобы доходили до начальства, Мануйлов кое-как разделывался со своими клиентами; кому платил, от кого увиливал. После отставки стало совсем трудно. В департаментской справке деликатно обрисован образ его жизни по удалении из департамента полиции. „Проживая в С.-Петербурге, Мануйлов распространял слухи, что, благодаря занимаемому им в министерстве внутренних дел служебному положению и обширным его связям с разными высокопоставленными лицами, он имеет возможность устраивать разные дела во всех ведомствах, а в частности — и в департаменте полиции. Таким словам Мануйлова многие верили, так как он жил весьма богато, вел крупную игру в клубах и, не имея собственных средств, проживал, судя по некоторым указаниям, не менее 30.000 рублей в год".