Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 10

. В итоге переговоры затянулись, не приведя к определенному результату. В конце августа сторонники Сигизмунда и Максимилиана провозгласили своих кандидатов польскими королями, а между царем и его сторонниками так и не состоялось никакого соглашения.

Поскольку слабость позиций проавстрийской партии была очевидной, такой исход выборов как бы предрешал победу шведской кандидатуры. Подобный результат элекции не мог не обеспокоить русских дипломатов, так как избрание этого кандидата было чревато для России войной с польско-шведской коалицией. По аналогичным причинам результаты «бескоролевья» вызывали беспокойство магнатерии и шляхты Великого княжества Литовского, не заинтересованных в возобновлении войны на Востоке, а именно к этому вело осуществление внешнеполитической программы шведского кандидата и его сторонников. Тревога обеих сторон в создавшейся ситуации была тем более оправданной, что к моменту окончания элекции между государствами не существовало никакого долгосрочного соглашения. После смерти Ивана Грозного Стефан Баторий объявил Ям-Запольский договор недействительным и отношения между Россией и Речью Посполитой регулировались краткосрочными соглашениями. Срок действия последнего из них истекал 1 ноября 1587 г. В этих условиях 23 августа в Каменце начались сепаратные мирные переговоры между русскими послами и представителями Великого княжества[44], завершившиеся 26 августа подписанием договора о 15-летнем перемирии между Россией и Речью Посполитой[45]. Хотя это соглашение далеко не соответствовало тем ожиданиям, с которыми русское правительство посылало своих послов на элекцию, но в создавшемся положении оно давало Русскому государству определенные преимущества. Так, прежде всего договор предотвращал на длительный срок возможность возникновения новой войны между Россией и Речью Посполитой, в чем Русское государство было очень заинтересовано. Кроме того, соглашение включало взаимное обязательство сторон «всякого государя нашего недругу людей и казны в помочь не давати» и, следовательно, гарантировало нейтралитет Речи Посполитой в случае возможной войны между Россией и Швецией. Наконец, поскольку одновременно с договором не была подтверждена «запись» 1582 г., накладывавшая на Россию обязательство в течение срока перемирия «не добывати» городов шведской Эстонии, русское правительство приобретало свободу действий по отношению к шведским владениям в Прибалтике.

Все это позволяет расценивать заключенный договор как успех русской дипломатии, создавший благоприятные условия для решения в последующее время балтийского вопроса в пользу России.

Но достигнутый успех был, однако, далеко не бесспорным, так как соглашение было заключено лишь с одной частью Речи Посполитой и, кроме того, подлежало утверждению со стороны будущего главы верховной власти в государстве — короля. Правда, одновременно с заключением договора было составлено своеобразное «заявление» от имени сенаторов и шляхты Великого княжества, переданное затем русским послам, в котором говорилось, что лицо, пожелавшее стать великим князем литовским, должно предварительно дать обязательство соблюдать договор о перемирии[46], однако желание и возможности литовцев настаивать на этих условиях в значительной мере зависели от хода и результатов борьбы претендентов на польский трон.

В этой борьбе наиболее деятельной оказалась австрийская сторона. Своей активностью сторонники Габсбургов в Польше и австрийские дипломаты старались как бы возместить отсутствие прочных позиций в польско-литовском обществе. С одной стороны, были приняты меры к тому, чтобы путем соглашения со шведской королевской семьей сиять кандидатуру Сигизмунда на польский трон. Польские сенаторы — сторонники Габсбургов, а затем и сам император Рудольф II обратились к Юхану III с посланиями, в которых предлагали за снятие кандидатуры шведского претендента заключить брак австрийского кандидата со шведской принцессой и сделать территориальные уступки за счет земель польской Ливонии[47]. С другой стороны, Максимилиан должен был сразу же после элекции вступить в Польшу, молниеносно захватить Краков и короноваться на Вавеле королевскими регалиями. Тем самым польское общество было бы как бы поставлено перед совершившимся фактом.