Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 24

Если шведской Эстонии, непосредственно граничившей с Речью Посполитой, король всегда мог оказать помощь, перебросив туда войска из своих польских владений, то положение Финляндии было иным. От шведской Прибалтики и Речи Посполитой ее отделяла узкая полоса новгородских пригородов, снова вошедших после русско-шведской войны в состав Русского государства. Перебросить через эту территорию войска в Финляндию можно было, следовательно, лишь с согласия русского правительства. Тем самым от позиции, которую займет Россия в наступившем конфликте, зависел в известной мере исход борьбы сторон.

Это понимал, конечно, и Сигизмунд Ваза со своими советниками. Когда наметилась угроза Финляндии со стороны войск герцога Карла, они предприняли попытку договориться с русским правительством.

В конце ноября 1597 г. Сигизмунд направил специальное посольство в Россию, которое должно было информировать русское правительство о неповиновении герцога Карла королевским приказам и о его враждебных действиях по отношению к Сигизмунду и России (имелся в виду мнимый «отказ» Карла уступить Корелу). Одновременно послы должны были добиваться от русского правительства ареста и выдачи представителям Сигизмунда всех сторонников герцога и дипломатических представителей его, находящихся в России или если они окажутся там впоследствии. Главное же, чего они добивались, — это предоставления набранным войскам свободного прохода через «область Копорья» в Финляндию[169]. В январе 1598 г. эмиссары Сигизмунда — Ст. Банер, Л. Бонде и О. Сверкерссон — прибыли в Нарву и через воеводу Ивангорода довели до сведения русского правительства предложения своего государя[170].

Тем самым русское правительство, знавшее, впрочем, и из других источников о внутриполитической борьбе в Шведском королевстве[171], не только получило четкое представление о создавшемся там положении, но и должно было определить свое отношение к борьбе борющихся партий. О принятом Россией решении дает представление ответ, полученный Ст. Банером из Москвы в конце февраля 1598 г. В нем указывалось, что разрешить проход войск Сигизмунда через «область Копорья» невозможно. Как указывал сам Банер, он идет в Финляндию, чтобы вести войну с герцогом Карлом. Следовательно, если его пропустят в Финляндию, будет пролита христианская кровь, а вина падет на царя, допустившего это[172].

Русское правительство, таким образом, решительно отклонило предложения Сигизмунда. А вслед за этим, весной, всемогущий регент Борис Годунов, став царем, послал гонца к герцогу Карлу с сообщением о своем вступлении на престол[173].

В споре между Сигизмундом и Карлом русское правительство, не прибегая, правда, к активным действиям, определенно стало на сторону последнего. Мотивы, которыми оно руководствовалось в данном случае, вполне понятны. Победа Сигизмунда могла привести только к упрочению противостоящего России и оттеснявшего ее от Балтийского моря блока Швеции и Речи Посполитой. Победа же герцога Карла вела к разрыву польско-шведской унии и польско-шведского союза, что открывало для внешнеполитической деятельности русских дипломатов широкие возможности.

До переговоров между шведским правителем и русским дипломатом в тот момент дело не дошло, так как русский гонец не был пропущен через Финляндию. Новая попытка установить контакты была предпринята снова лишь зимой 1598/99 г., когда международная обстановка существенно изменилась.

После того как сейм Речи Посполитой в начале 1598 г. согласился дать Сигизмунду субсидию для морской экспедиции в Швецию, дело быстро дошло до открытого вооруженного столкновения сторон[174]. Набрав на полученные деньги пятитысячную армию, король на захваченных силой и нанятых в Гданьске судах пересек Балтийское море и 30 июня высадился в Кальмаре, рассчитывая военной силой сломить сопротивление противников. 25 сентября войска сторон столкнулись у Стонгебро. Сигизмунд потерпел полное поражение и бежал в Польшу. Хотя еще в течение некоторого времени сторонники бежавшего короля продолжали удерживать Кальмар, полное поражение Сигизмунда в борьбе за шведский трон стало очевидным.